«Да, — ответила она себе, — я ведь готова отдать все на свете, лишь бы Ланской полюбил меня! Я стану тогда самой счастливой, я больше ничего не буду желать! Господи, ты не дал мне ни семьи, ни красоты, ни богатства, так, пожалуйста, дай мне стать женой Ланского, позволь быть счастливой в земной жизни!..»
* * *
Дома ее встретила радостная Лиза: Ланской прислал телеграмму.
— Нам с тобой? — не чуя под собой ног, переспросила Элеонора. — Покажи, я еще ни разу в жизни не получала телеграмм.
— Пожалуйста, бери.
Действительно, в телеграмме стояли имена обеих девушек. Ланской сообщал, что готовит площадку для лаун-тенниса, и просил сестер в следующий приезд составить ему компанию в этой игре, вошедшей в моду еще до войны.
— Молодец! — одобрила приглашение Лиза. — Ты знаешь, что Алексей прекрасный спортсмен? Он член клуба любителей лаун-тенниса на Крестовском острове, несколько раз я наблюдала его игру, и он всегда побеждал. Он и меня играть научил. Но я не ожидала от него такой прыти теперь. К счастью для тебя, у меня две ракетки и два теннисных костюма. Если моя юбка не подойдет, Зинаида Ивановна подгонит ее по твоей фигуре. Я уверена, что ты будешь хорошо смотреться в спортивном наряде. Правда, парусиновые туфли тебе придется самой купить.
Элеонора с трудом оторвалась от телеграммы. Конечно, она не ожидала, что между строк вдруг проступит огненная надпись: «Элеонора, я Вас люблю», но все-таки…
К сожалению, она совсем не умела играть в теннис. И вряд ли Лиза возьмется терпеливо обучать ее, вместо того чтобы играть с достойным партнером. Ланской тоже не захочет тратить на нее время. Ее печальное будущее определилось: придется сидеть рядом с сеткой, наблюдая за блестящей игрой сестры и возлюбленного!
* * *
Все же на следующий день Элеонора проснулась в прекрасном настроении. Телеграмма Ланского лежала в ее шкатулке рядом с крестильным крестом. Если он не поленился послать ее, значит, думает о них. Лиза сказала, что они с Ланским не были влюблены друг в друга, так, может быть… Не может! — возражала она себе, но тут же вновь принималась мечтать.
* * *
Первым, кого она встретила на службе, оказался Воинов. Элеонора смутилась — она не знала, как вести себя с человеком, которого накануне она видела в таком неприличном состоянии. Делать вид, будто ничего особенного не произошло? Обдать его холодом, строгим взглядом поставить на место? Но ведь отношение Титовой к нему не изменилось, может быть, и ей правильнее всего вести себя так же?
Но Воинов сам начал этот неприятный разговор:
— Вы очень сердитесь на меня, Элеонора Сергеевна?