— Я учту, что вы новичок в лаун-теннисе, — вежливо сказал Ланской, протягивая руку.
Конечно, Элеонора поднялась со скамейки!
Ей удавалось принимать его подачи, и наконец она тоже почувствовала азарт…
— Вы делаете большие успехи! — крикнул Ланской, пропустив первый мяч.
Что могло быть слаще этой похвалы?
Но, к великому сожалению Элеоноры, вскоре они были вынуждены прервать игру — с дачи Архангельских пришли звать на обед.
Во время обеда она сидела рядом с Ланским. Косясь на его красивые руки, безупречно справлявшиеся со столовыми приборами, мысленно она вновь переживала все моменты игры и чувствовала себя счастливой.
На десерт подали фисташковое мороженое, а потом старшее поколение расположилось на веранде в деревянных шезлонгах. Ростоцкий, который, несмотря на жару, выпил за обедом много вина, тоже устроился в шезлонге и через несколько минут захрапел. Посмотрев на него, Элеонора быстро отвела взгляд, таким отвратительным он ей показался.
Лиза и Ксения Михайловна уже несколько раз говорили Элеоноре, что лучшей партии для нее и представить невозможно. Но у нее было на этот счет собственное мнение.
Ланской предложил барышням прогулку на залив.
Элеонора, пытаясь выглядеть равнодушной, ждала, что ответит Лиза.
— Я еще не отдохнула от лаун-тенниса, — сказала она. — Прогуляйтесь вдвоем с Элеонорой, я уверена, что она вам не откажет. — И Лиза лукаво посмотрела в сторону сестры.
Ланской обратил к Элеоноре вопросительный взгляд.
— Пойдемте, Алексей Владимирович, я давно хотела полюбоваться здешними видами. — Эта фраза далась ей с трудом, но, кажется, девушке удалось сохранить внешнее спокойствие. — Я только возьму шляпу и зонт.
Последние слова она произнесла еле слышно, испугавшись, что Ростоцкий проснется и выразит желание идти с ними или ее остановит Ксения Михайловна, сочтя прогулку вдвоем с молодым человеком неприличной. Но все прошло как нельзя удачно.
* * *
Они молча дошли до входа в приморский парк и по дубовой аллее, обсаженной благоухающим розовым шиповником, направились к блестевшей на солнце полосе залива. Гуляющих в этот час было немного, дачники отдыхали после обеда, пережидая жару, в сонном стоячем воздухе гудели стрекозы, бабочки перепархивали с одного цветка шиповника на другой.
Когда они вышли на залив, Элеонора зажмурилась от ярких бликов, играющих на воде. Над водой носились чайки, тяжелый силуэт кронштадтского Морского собора ясно вырисовывался на безоблачном небе, а повернув голову налево, в сторону Петрограда, девушка увидела вдалеке полыхающий в солнечных лучах купол Исаакия.