Я продолжал работать граблями, хотя на самом деле не столько работал, сколько возил граблями по одному и тому же месту.
— Но какое это имеет отношение к Инке? К тому, — на всякий случай я понизил голос, — что она только что сделала?
— У них свой шлюз, у нас свой, — ответил Карп.
— Но это и есть воровство. Морковка не достанется тому, кому должна была достаться. А если поймают? Что тогда?
— Надо быть ловчее, — посоветовал Карп. — Чтобы не попасться.
Я вдруг словно соскользнул в тот день, в раннем детстве, когда папа меня повел к «Королю железных дорог». В магазине все толпились вокруг новой линии, которую в то самое утро смонтировали, а я был еще так мал ростом, что даже не стал лезть в толпу, все равно бы ничего не разглядел. Поэтому я отошел к другому столу и там принялся гонять взад-вперед крошечный черный паровозик, и вдруг моя рука взяла и сунула его мне в карман. В ту же секунду папа ухватил меня за запястье. Я поднял голову — увидел его лицо — и захотел провалиться сквозь землю. Еще мгновение — и мы уже стоим на улице. Не знаю, что произошло с паровозиком, но его не было ни у меня в руке, ни в кармане.
— Михаэль Грюнбаум! — Когда папа говорил вот таким преувеличенно спокойным голосом, это было хуже всякого крика. — Если я когда-нибудь еще увижу, что ты…
— Я больше не буду, — еле выговорил я. — Никогда.
И мы пошли домой и всю дорогу молчали.
— Миша! — Карп легонько хлопнул меня по затылку. — Ты хоть притворись, что трудишься. Давай!
— Но… — пробормотал я, — но там, в Праге… то есть… шлюзить, или как вы это называете… это и есть воровать.
— Может, там это так, — кивнул Карп. — Но здесь тебе не Прага, неужели ты этого еще не понял?
— Поверка! — кричит Франта, расхаживая между кроватями. — Через десять минут поверка!
Иржи перелезает через меня и спускается на пол. Мне тоже надо вставать, но сил нет. Я все еще не приучился спать здесь как следует. Полночи вслушивался в чужие вздохи и стоны. И плач. Не говоря уж о клопах, или блохах, или кто там меня всю ночь кусал.
— Девять минут! — кричит Франта.
Да вдобавок холодно. Еще немного — и пар изо рта пойдет. Одеяло тонкое, но под ним все же лучше, чем без него. Полежав пару минут, я быстро вскакиваю и первым делом натягиваю штаны и ботинки: пол ледяной.
В умывальной полно народу, я становлюсь в очередь к раковине, хотя в туалет очередь короче. Но вчера перед сном Франта едва не забраковал мой внешний вид, так что нельзя рисковать.
Он снова кричит, но сквозь шум я не могу разобрать, сколько осталось минут. Добравшись до раковины, тщательно отмываю руки холодной водой. Никак не удается выковырять грязь из-под ногтей. Было бы мыло, тогда бы дело пошло.