– Да где уж нам уж, – вытер я нос рукавом, а после рыгнул. – Мы все больше по портвяшку или «бормотухе» прохаживаемся, дорогая шипучка нам не по карману.
Забавно, но как раз с шампанским «Cuvée Perle d’Ayala» я был, если можно так сказать, на дружеской ноге. На мамино сорокалетие, которое, вопреки просьбам изменницы, праздновалось настолько широко и многолюдно, что его даже пришлось перенести в загородный дом, отец заказал сразу изрядное количество данного напитка, причем урожая какого-то хорошего года, то ли 2000, то ли 2002. Под шумок мы с Юлькой тогда утащили пару бутылок, распили их в одной из комнат, после чего, порядком захмелев, предались сомнительным утехам, за которыми нас и застали наши мамы, по нелепой случайности заглянувшие именно в это помещение. Все было почти как у Гоголя, в смысле немая сцена. «Почти» – это потому что Юлька следом за этим заорала:
– Зачем в меня?
Зачем, зачем… Так получилось. Нечего кое-кому врываться в комнату в настолько ответственный момент. Впрочем, ее мать, женщина с очень недурственным чувством юмора, тут же сообщила моей родительнице:
– Знаешь, Марина, это хорошо, что ты родилась в мае. Если все будет удачно, летом сыграем их свадьбу. К августу живота еще видно не будет, и в медовый месяц на таком сроке они слетают без особых проблем.
– Ну да, ну да, – задумчиво согласилась с ней мама, как-то по-новому, оценивающе глянув на испуганно захлопавшую глазами Юльку.
Обошлось. И живота не было, и медового месяца, и всего остального. А после моя особа в ее семье перешла в персоны «нон грата». И слава богу.
Зато вкус и внешний вид бутылок с шампанским «Cuvée Perle d’Ayala» я запомнил навсегда.
– Опять удивил ты меня, мальчик. – Стелла лихо вписалась в поворот, свернув на улицу Сивцев Вражек. – Хотя да, ты же из хорошей семьи, я и забыла.
– Ты и не знала, – хмыкнул я. – Мы с тобой на эту тему не говорили ни разу.
Ой, вот как они все любят рыться в моем прошлом. И ведь до чего-то докапываются!
– Не дуй губы, мой хороший, – попросила ведьма, заруливая на стоянку, расположенную около банка, указанного в эсэмэске. – Я же должна знать, с кем провожу время, верно?
Антиквар ждал нас внутри здания, он с комфортом расположился в прохладной переговорке, с видимым удовольствием пил воду из запотевшего стакана и о чем-то беседовал с мужчиной, внешний вид которого наводил на мысли о том, что не всех представителей аристократии во время революции народные массы к стенке прислонили.
– Вода холодная? – вместо приветствия жалобно протянула Стелла и трогательно захлопала ресницами. – Да?