– И? – заинтересовался я.
– Опуская разные детали, скажу только, что новая обладательница данных сокровищ, милейшая и добрейшая женщина, через месяц чуть не убила свою дочь, которую ранее обожала невероятно. И знаешь как?
– Как? – я присел на край стола.
– Она ее хотела задушить. Я, к своему стыду, не сразу понял, что к чему, когда про это услышал, но чуть позже догадался, в чем дело.
– И в чем же?
– Напомню тебе, мой юный друг, что Екатерина Алексеевна понесла от Петра Второго, – назидательно произнес антиквар. – А родила тогда, когда его уже не было на свете и над ее семейством сгустились черные тучи в виде Анны Иоанновны, прочно обосновавшейся на престоле. Не знаю, что именно двигало несостоявшейся императрицей, – жалость к ребенку, судьба которого могла бы оказаться крайне печальной, сострадание к себе, вынужденной заботиться о потомстве покойного государя, которого она никогда не любила и который, по сути, разрушил ее судьбу, или что-то еще. Не знаю. Но факт есть факт – она придушила дитятю подушкой почти сразу же после того, как его родила. Сейчас, в наши гуманные и просвещенные времена, это звучит диковато, но тогда подобное было если не нормой вещей, то уж точно не невидальщиной какой.
– Все равно изуверство, – вытер я со лба выступившие капельки пота.
– Не осуждай ее, – погрозил мне пальцем антиквар. – В другой ситуации та же Екатерина просто наняла бы кормилицу да нянюшку, дала бы им пару кошелей с золотом и отправила в одну из деревень, принадлежащих ее папеньке, чтобы те пристроили чадо в семью поприличней. Собственно, так поступали с нежелательным приплодом все благородные дамы того времени, включая время от времени даже великих княгинь и императриц. Но тут другое дело. Тут правнук Петра Первого ручками-ножками сучит, между прочим. Ладно, не суть. Так вот, то кольцо было в момент удушения у нее на руке и запомнило все, что испытывала владелица. Страх, боль, отчаяние – все.
– Проклятая вещь, – медленно произнес я.
– Не совсем, – поморщился Шлюндт. – Это немного другое, некая метафизика. Воля кольца оказалась сильнее воли его новой владелицы, и оно навязало ей то единственное, что помнило. Так вот, к чему я это тебе рассказал – ты им всем хозяин, Валерий. Кольцам, перстням, аграфам, ожерельям, кинжалам – всем. Помни об этом. И о силе, что в иных вещах скрыта, не забывай ни на минуту. Глянешь так на предмет – браслет как браслет, а копнешь, что за ним стоит, – и волосы дыбом встанут. Ну, у кого они, разумеется, есть. И если ты хоть на миг дашь им понять, что они сильнее, чем ты, то может случиться большая беда. Не с тобой, но с теми, кто будет рядом.