Мне кажется, или она нервничает? А может, и вовсе боится?
Да нет, вряд ли. Воронецкая, конечно, штучка та еще, но трусость – это не про нее.
– Думаю, для начала следует выпить кофе, – именно этой фразой встретил нас Карл Августович, затягивая пояс красного длинного домашнего халата из числа тех, которые можно увидеть в старых советских фильмах. – Крепкого черного кофе. Валерий, Стелла, вы как насчет моего предложения?
– Мне надо подумать, – пробормотал я, снимая кроссовки.
– Мы за, – на щеках ведьмы вдруг появился румянец. – Особенно если к этому напитку у вас найдется бутерброд с сыром.
– Что-нибудь отыщу, – пообещал ей антиквар. – Проходите на кухню. В комнаты не зову. Я, знаете ли, холостяк, потому привык, что у каждой вещи есть свое место. Мне это кажется гармонией, всем же остальным – редкостным кавардаком.
– Всем остальным – это женщинам? – уточнила Стелла лукаво, после чего антиквар несколько раз хлопнул в ладоши, признавая ее превосходство.
Кофе, крепкий, ароматный и сладкий, разогнал сонную хмарь, оккупировавшую было мою голову, я ощутил, что сердце начало биться чуть сильнее, и вернулась ясность мысли.
– Насколько я понимаю, ваш визит, как и столь ранний звонок, еще вчера в планы не входил? – уточнил антиквар, как только Стелла дожевала второй бутерброд. – Что же изменилось?
– Ситуация, – ответила девушка и взяла эклер из вращающейся пирожницы. – Ночь для нас – время принятия решений, вам ли не знать.
– Хотелось бы деталей, – закинул ногу на ногу старик и качнул домашней туфлей.
– Нет проблем, – покладисто согласился я. – Меня нынче чуть не сделали продуктом питания.
– Это как? – сдвинул седые брови Карл Августович.
– В прямом смысле. Приперлась клыкастая девица, идентифицированная как «вурдалачка», просила пустить ее внутрь. Обещала, что мучаться не буду, вроде как просто усну и все. Усну и буду видеть сны.
– Как любопытно, – на лице антиквара обозначились скулы, как мне кажется, он был если не в бешенстве, то в гневе точно. – Невероятно любопытно.
– Не совсем согласен. – Я глянул на гущу, оставшуюся на дне чашки. – Любопытного мало. Скорее жутковато. И, самое скверное, я к подобному был не готов. Человеку, если надо, я челюсть на сторону быстро сверну, но с нежитью такой фокус не пройдет. И кол осиновый, оказывается, ей не сильно страшен. Хотя у меня и кола не имелось…
– Эту пакость, если знаючи, уничтожать не так и сложно, – о чем-то думая, возразил мне антиквар. – Особенно простых служителей, вроде той девицы, что к тебе заявилась. Главы семей – те да, они куда живучей, они столько чужих судеб в себя впитали, что их не-жизнь поди из оболочки вытряхни. Хотя и это вполне возможно, имелось бы желание. А что вы, госпожа Воронецкая, так на меня смотрите? Дайте угадаю. Вы полагаете, что это я напустил кровопийцу на нашего общего друга? Верно?