Резко ударили тормоза. Машина взвизгнула и остановилась. Александр выскочил первым.
На земле лицом вниз, с закрученными за спиной и стянутыми наручниками руками уже лежали шестеро. Чуть в стороне стояли толпой, удерживаемые от бегства страхом перед вооруженными людьми, человек десять вьетнамцев. В распахнутых дверях подвала остановились четверо бойцов. В боевом положении. Автоматы наставлены на невидимую цель.
– Один заложников захватил! – сказал кто-то. – Под стволом их держит.
План созрел в голове моментально. Басаргин протянул руку через плечо выбирающегося из машины Елкина. Схватил микрофон:
– «Туман-2», слышишь меня?
– Я «Туман-2». Слышу нормально.
– Досчитай до ста пятидесяти и начинай бить в дверь прикладами. Со всей силы. Двенадцать ударов. Ровно.
И, не дождавшись ответа, бросился к входу.
– Саша, он вооружен... – предупредили его перед дверью.
Басаргин не ответил. Он шагнул за порог, мысленно ведя счет. Сразу показал руки – оружия в них нет.
Седовласый длинноволосый цыган в дальнем конце помещения держал под прицелом человек двадцать вьетнамцев. Ему стоило только пошевелить пальцем, чтобы очередь прошла через толпу.
– Не подходи! – Голос у цыгана высокий, визгливый. – Не подходи, я всех их покрошу...
– Поговорить-то надо, – Басаргин, в противовес ему, сказал спокойно. И остановился метрах в десяти. – Не будешь же ты до скончания века так стоять... И мне кричать не хочется.
– Выходите все! Освободите мне дорогу!
– Бесполезно. Ты выйдешь, тебя сразу снайперы снимут.
– А я этих макак перестреляю.
– Не успеешь. Ты пулю не увидишь, а она уже у тебя в голове будет. Даже подумать не успеешь...
– Все равно я живым не дамся!
Он готов рубаху на себе рвать. Обыкновенная истерика труса. Такие способны и в толпу выстрелить.
Басаргин встал к цыгану левым боком якобы потому, что столы со швейными машинами мешали ему повернуться. Хотя места для того, чтобы повернуться, вполне хватало.
– Покрошу всех. И тебя покрошу...
И тут за спиной цыгана раздались мерные удары прикладами в дверь.
Цыган коротко обернулся, но автомат не отвел.
– Убери оттуда людей! Иначе стрелять буду! Убери!
Десять ударов... Одиннадцать... Двенадцать... И тишина...
Пора...
– Осторожно, Толя... – глядя за спину цыгану, сказал Басаргин.
Толя Копнов был за дверью. Это он бил прикладом. Но цыган попался на удочку. Истеричные всегда попадаются первыми. Он обернулся, готовый стрелять в нового противника, перебросил автомат в другую сторону, и тут Басаргин начал маневр.
Он не просто доставал пистолет из кобуры. Он поднимал правую руку на необходимый уровень, корпус в это время стремительно поворачивался влево, сам приближая рукоять оружия к пальцам, а левая рука синхронно, только с небольшим опережением за счет резкости отбрасывала мешающую полу пиджака. И когда цыган понял, что за спиной у него никого нет, что он просто попался на удочку, и стал поворачиваться назад, перебрасывая и автомат, его уже встретила вытянутая рука с пистолетом.