Никогда — насколько помню, по крайней мере, — не проводила столько времени с чьим-то пальцем в вагине. Я поморщилась, случайно вообразив, как сморщится кожа на пальце.
По словам Терезы, массируя таз (изнутри), она помогает избавиться от травм. Травму могли вызвать такие катастрофы, как инцест или изнасилование.
«У меня не было ни того ни другого», — сказала я.
«Травмы есть у всех, — отрезала она. — Мы живем в мужском мире, где женское тело считается второсортным».
Ее голос дрожал, будто ей в лицо бил сильный поток воздуха, из-за чего она звучала как волшебница. Тереза была убеждена, что женщин, осознаём мы это или нет, на протяжении всей жизни стыдят. «Нам говорят, что это гадко, грязно и мерзко», — сказала она, подразумевая месячные. Просто потому, что женщины живут в патриархальном обществе, они накапливают в своих телах травмы. Узнав о цели моего визита — исследовании ПМС, — она заверила, что этому тоже уделят время. «Мы должны учиться уважать свои ритмы», — сказала она.
Звучало неплохо.
Я позвала с собой свою подругу Мэгги. Она была отличной напарницей, которая чувствовала бы себя там полностью в своей тарелке. Несколько лет назад она бровью не повела, когда мы вдребезги разбили арендованную машину посреди безлюдного мексиканского болота. Услышав, как Тереза будет изгонять патриархат из моей вагины, Мэгги даже не удивилась.
«О, — сказала она, — то есть это Ее Мандейшее Святейшество?»
«Ага, — ответила я, — вроде того».
***
Через две недели мы долетели на самолете до паромной переправы, после которой поехали к ретриту, находившемуся дальше по грунтовой дороге, а затем еще дальше по другой грунтовой дороге. Кедры и толстые пихты с зелеными иголками возвышались над тремя круглыми деревянными юртами, двумя поменьше и одной большой. У них были названия вроде Юрты Солнца или Юрты Луны. Остальные строения, наскоро возведенные из дерева и гвоздей, были раскиданы по четырем гектарам территории. У входа вокруг небольшого огорода кудахтали курицы. Тут и там виднелись маленькие алтари из веток, ракушек, статуэток, поросших мхом камней и керамических осколков.
Управляла этим местом Тереза не одна, а со своей женой — Тере. Им обеим было за шестьдесят; обе по вечерам ходили в шалях из мятого бархата. Поначалу я беспокоилась, что попала в нью-эйджерскую коммуну. Любая эзотерика вызывает у меня глубокое и стойкое неприятие. Но даже несмотря на то, что женщины два дня подряд окуривали все вокруг шалфеем, беспрестанно поминали Мать Землю и даже один раз благословили меня, совершив какие-то пассы крылом птичьего чучела, они производили впечатление умных, удивительно спокойных и подкупающих своей смелостью. Не уверена, что готова признаться в этом, но к ближе концу мне даже понравилось бить по «бабушке-барабану» и обсуждать «корневую чакру».