«Мы можем их купить, — ответила я. — Смотри, распродажа: пачка за $2.95».
Мама покачала головой, и я расслышала плач, который доносился из молочного отдела.
Но в этот вечер все было иначе. Мы с детьми заказали один и тот же вид мороженого — ванильное с кондитерской обсыпкой. Это сплачивает. Алана встала со мной рука об руку с одной стороны, Адам с другой. Они не смотрели вверх со словами: «У тебя волосатые ноздри!» Они просто смеялись и улыбались, пока мы шли троицей. Они кричали: «Быстрей! Быстрей!» Мы рванули вперед, оббегая прохожих, и оставили остальных взрослых позади.
В этот момент я подумала: Я тоже могла бы. Я могла бы иметь детей.
После мороженого все отправились к нам в квартиру для обстоятельного прощания. Когда дети вошли к нам, они сразу захотели посидеть в моем бирюзовом бархатном кресле. Это кресло не досталось мне по наследству: оно — мой первый и единственный собственный предмет мебели. Покупая кресло, я разошлась не на шутку. Повторюсь: речь идет о бирюзовом бархатном кресле.
Я наконец поняла, почему мама расстраивалась, когда люди говорили, что ее первая крутая машина, кабриолет LeBaron, бежевого цвета. «Он цвета шампанского», — поправляла их мама.
Вся мебель, которой я владела до этого трона, была с улицы. Например, нашему дивану, небольшому, коричневому, было где-то 15 лет, и я уверена, внутри его подушек таится сибирская язва.
Новое кресло было тем ценнее, что мы его чуть не лишились еще до того, как оно попало к нам в квартиру. В просторном магазине мебели оно выглядело крошечным, как оттоманка для мышей-песчанок. Но подняв его на два лестничных пролета, грузчики заявили, что оно не лезет в нашу дверь.
«Вот дерьмо», — крикнул один из них.
Другой вытер пот со лба: «Господи Иисусе. Опять».
Оказывается, фантазии людей о мебели довольно часто оказываются больше, чем их квартиры.
«Вы его хоть измеряли?» — спросил грузчик с таким видом, будто сейчас мне вмажет.
«Конечно», — ответила я, вторую часть предложения произнеся про себя: «у себя в голове».
Обычно я классно управляюсь с объемами. Смотрю, например, на остатки супа в кастрюле и легко подбираю правильный размер пластикового контейнера. Это один из моих главных талантов в жизни.
Джонни, управдом, спас ситуацию, сняв входную дверь с петель и освободив критические четыре сантиметра. Потом он взял с нас 60 долларов, чтобы повесить дверь обратно. Я сначала обиделась за такое вымогательство, но потом вспомнила, как Джонни извлек клубок волос размером с ламу из слива нашего душа. Он не только 60 баксов заслужил, но еще и медаль, и чтобы его лицо добавили на гору Рашмор.