Я всегда считала, что должна издавать стоны только тогда, когда их уже невозможно сдержать. Только тогда они будут подлинными. Физические ощущения, полагала я, должны приводить к слуховым.
Уайз и Карреллас утверждали, что можно и даже нужно делать все наоборот. Порой именно вокализация может вызывать, дополнять и возбуждать физические реакции.
Я продолжала это обсуждать с бесчисленным количеством людей: учителями пения, инструкторами перинатальной йоги, целителями звуком, даосскими гуру и даже группой женщин, называвших себя сенсуалистками, которые проводили большую часть дня в оргазменном экстазе. Мнение было единодушным. Все без исключения нахваливали звуки секса. При этом рекомендовали их не для того, чтобы ублажить партнера или изобразить из себя развратную порнозвезду. Все они верили, что наш уникальный голос — каким бы он ни был у каждой — непременно обогатит получаемое удовольствие.
Донна Рид, учитель пения с двадцатилетним стажем, даже ударилась в метафизику: «Освобождая голос, вы освобождаете себя».
Реакция окружающих вынуждала согласиться: быть голосистой женщиной стоило того.
На протяжении нескольких дней я переваривала полученную информацию, столкнувшись с удивительными эмоциями. Хотя шумное поведение имело очевидные преимущества и было моей заветной целью с юных лет, я осознала, что занимаю правильное место в вокальном континууме. Я почувствовала себя тем маленьким человеком, который вынужден стоически отстаивать иной образ жизни, словно амиш. Как бы глупо ни смотрелись у амишей пучки волос под маленькими шапочками, они все равно будут носить их, потому что… черт подери, такие уж они ребята. Я даже задумалась, а не создать ли посвященный тихому сексу чат, чтобы поддержать молчунов со всего мира. Мы объединились бы и подали петицию, чтобы подобных нам тоже показывали в голливудских фильмах.
Но потом любопытство пересилило. Я решила заняться сексом как самка павиана.
***
Я предупредила Дэйва, что на этот раз все будет иначе, однако он явно оказался не готов к произошедшему той ночью. Он много смеялся. Я тоже смеялась. Было неловко. Я издавала такие же звуки, как Пи-Ви Херман, пытающийся прополоть гигантский огород зубочисткой [10]. Никто меня не предупредил, что для овладения своим эротическим голосом потребуется время — по-видимому, как и в любой другой форме искусства.
Разговаривая с Уайз, я спросила, отчего женщина может не издавать звуков. Сначала она предположила, что из-за скованности, но после добавила кое-что более ценное. «Возможно, она пытается сосредоточиться на своих ощущениях, — сказала она. — Таким образом она фокусируется на своем внутреннем мире, на происходящем с ней самой».