«Нет, до восемнадцати — даже не думай», — отвечала она.
По мере моего взросления мамины подозрения, что пупок был на вырост, оправдались, хотя скорее не я доросла до него, а он оброс моей плотью, и живот раздулся вокруг этого отростка, как маффин вокруг кусочка шоколада. Сейчас мой живот выглядит так, будто вот-вот родит крошечного розового мышонка.
Сестра моего мужа в момент творческого вдохновения сказала, что мой пупок похож на выплюнутую жвачку.
Мало того, что эта штука выпирает, она еще и невероятно чувствительная. В детстве мои братья знали, что меня легко мучить, трогая за пупок. Достаточно нажать на него — и вызовешь приступ тошноты. Бойфрендов приходилось предупреждать, что это запретная зона. Обычно я говорила что-нибудь элегантное: «Тронешь пупок — я тебе оторву веки и подотру ими задницу». Выражения помягче непременно воспринимались как робкий призыв к действию.
Теперь я взрослая и могу без стыда светить пупком. Однажды подружка даже дотронулась до него — и меня не стошнило. Но странная форма и неприятные ощущения, которые пупок вызывал, заставляли меня часто думать о нем. Пупок, решила я, вещь довольно мерзкая. Он торчит, ничего не делает. Пупок нужен… Да ни для чего он не нужен!
***
В первые девять месяцев развития плода пупок отдувается за двоих: служит нам одновременно и ртом, и анальным отверстием. Почетная должность. Но как только ребенок рождается на свет, карьера пупка летит под откос: из директора по выживанию он становится просто ямкой на животе. Когда же мы обращаем внимание на пупок и начинаем задаваться вопросами, эта часть тела уже давно на пенсии. Сначала родители говорят, что это кнопка, — но сколько ее ни жми, ничего не происходит. Потом говорят, что ты через нее ела, но если поднести к пупку еду, он не откусит кусочек. Другие ненужные части тела могут вдруг разболеться — да, это о вас, зубы мудрости, — и тогда мы можем от них избавиться. Пупок всегда с нами, в самом центре живота. Мы не только не удаляем его, но иногда даже превращаем в элемент моды.
Может, именно его бессмысленное, но навязчивое присутствие заставляет ученых, простых смертных и даже целые культуры отчаянно искать оправдание существованию этой никому не нужной дырки?
Десмонд Моррис, известный зоолог и автор книги «Голая обезьяна», считает, что у нас дырки на животе заметны, а у других животных (например, у собак) почти не видны, потому что для прямоходящих людей это полезное «генетическое эхо», символическая «псевдовагина». В теории пупок должен напоминать противоположному полу о находящихся чуть ниже репродуктивных органах. Думаю, это работает только в тех случаях, когда он не похож на пенис маленькой выдры, как мой.