— Возвращаемся.
Промокшие, озябшие и подавленные, Яновские, Хук и матросы вернулись на хутор. Татьяна Ивановна, жена Мирослава, заслышав конское ржанье, выбежала на крыльцо. Она не стала ни о чем расспрашивать: по хмурым лицам всадников и так все было ясно. Она вернулась в дом и стала раздувать самовар. Мужчины спешились и тоже поднялись на крыльцо. Мирослав задержался во дворе, отдавая распоряжения конюху Пантелею.
От еды все отказались и собрались в кабинете Мирослава на совет. Кабинет довольно просторный, но когда в него входил хозяин, мужчина саженного роста, он казался тесным, с низким потолком. Обстановка здесь располагала не к праздному отдыху, а к труду, к научным занятиям: шкафы с книгами, полки с приборами, гербарии, коллекции бабочек и жуков. Здесь не было традиционных оленьих рогов, кабаньих голов и прочих свидетельств преступлений против природы: Яновский, как было уже сказано, редко убивал зверье, делал это в самых крайних случаях и очень неохотно. Не охотился он и с целью пропитания, поэтому Татьяна Ивановна была вынуждена покупать мясо у местных зверобоев и делала это для себя, сына и прислуги; Мирослав убоины не ел. Владивостокским тартаренам, любившим развешивать на стенах своих кабинетов кинжалы, пистолеты, ружья и якобы добытые ими лично тигриные и медвежьи шкуры, Яновский показывал сачки: «Это мое оружие!» — а потом застекленные ящики с рядами аккуратно пришпиленных насекомых: «А это моя добыча!»
В камине пылало, время от времени постреливая, огромное полено. Дождь перестал, и в раскрытые окна вливался сильный свежий запах омытых трав и цветов, был слышен птичий щебет.
А в кабинете стояла тишина. Все молча, как давеча в лесу, смотрели в огонь, не решаясь проронить хотя бы слово. Первым нарушил молчание капитан Хук.
— Что вы посоветуете, Мирослав? — Этим вопросом Фабиан как бы признавал лидерство младшего по возрасту друга. В самом деле, никогда не теряющийся в родной — морской — стихии, находящий выход в любой форс-мажорной[46] ситуации, капитан на суше нередко оказывался в затруднении. Сейчас же он был просто в отчаянии.
— Как только Пантелей оседлает мне свежего коня, я поеду в соседнюю деревню, — ответил Яновский. — Там в позапрошлом году мы организовали отряд самообороны, ну, нечто вроде дружины, и договорились помогать друг другу в критической обстановке. Если бандиты еще не ушли за кордон, а мне кажется, что они еще здесь, скрываются в какой-нибудь фанзе у своих людей, то мы их найдем. Мой друг Чжан Сюань, это старшина дружины, выделит нам людей, даст проводника…