Тонкое аристократичное тело, над которым неустанно трудились массажисты и личный тренер, было все еще идеально. Мышцы длинные, хорошо проработанные, но еще чуть-чуть, и над ним тоже начнет беспощадно издеваться возраст.
— А ведь я уже старею, — обратился принц к отражению. Но ответило ему не оно.
— Ты изумительно выглядишь, — откликнулся юноша, белокожий и беловолосый, с тонкой каштановой прядью, выдававшей в нем примесь человеческой крови. Он возлежал на кровати и пристально наблюдал.
— Мне почти сорок. И я все еще наследный принц, которого дед считает «недозревшим до трона». Старик, который разваливается на части, почти не покидает дворец и спит на совещаниях!
— Ты знаешь, почему он так считает, — томно вздохнул друид. — Он исповедует традиционные ценности.
— А я, значит, нетрадиционные? — взбесился Джеремиан, и в зеркало полетел серебряный кувшин. Поверхность пошла мелкими трещинами, но осколки не посыпались прямо на пол, они остались на месте, удерживаемые специальной защитной пленкой. И это вызвало у принца новый приступ ненависти.
Друид на кровати не смог удержать улыбку, вспомнив, как Тагир распорядился обновить покои принца после очередного приступа. В том числе, установить особые зеркала из композитного материала — «устойчивого к бабским истерикам». Джеремиан это заметил. Его породистое лицо исказилось, заострилось, антрацитовые глаза сверкнули ненавистью.
— И над чем мы тут смеемся? Расскажи мне, я тоже хочу повеселиться, — он неспешно приблизился к кровати и властно вцепился руками в лицо любовника. — Тебя смешит мое бессилие что-то изменить? Или то, что мой дед — упертый старик, который считает, что я ненормален, потому что мне противно прикасаться к женскому телу? По мне, все женщины ужасно воняют. Каковы ваши традиционные ценности? Спать с каждым встречным, к кому потянул инстинкт? Главное, чтобы этот встречный был противоположного пола? А почему вам позволено носить платья, а мне нет?
— Это не платье, это балахон, — едва слышно прошептал друид.
Джеремиан с силой оттянул волосы юноши назад, запрокидывая его голову. Ногтями прошелся по его щеке, оставляя кровавые полосы. Отпустил и тут же запрыгнул на кровать.
— Это. Платье. Я тоже хочу платье, — жестким и одновременно капризным тоном сообщил принц, перевернул любовника на живот, ласково провел пальцами по линии между ягодиц и, не предупреждая, вонзил палец внутрь, наслаждаясь болезненным криком.
* * *
Император сегодня принимал в гостиной, примыкающей к спальне. Одет был по-домашнему и потому совсем не походил на грозного монарха, некогда объединившего народы в великую империю. Он был обычным уставшим от жизни стариком, на коленях которого уютно устроился пушистый белый котенок.