Гаральд изобразил аплодисменты и презрительно ухмыльнулся.
— Ты не принимала во внимание такой вариант, что император это не подпишет? Что ты тогда будешь делать?
— Радоваться, что твой друг вовремя свалил из этой страны в лучший мир. Если император окажется настолько… недальновидным, что разрешит обезглавить народного героя, боюсь, дальше даже лучшие оракулы не смогут предречь империи светлого будущего.
Джа смотрела на него свысока. Что было невозможно по определению, учитывая колоссальную разницу в росте, но у нее все равно получалось.
— Видимо, эмоции мне мешают оценивать ситуацию правильно, — Гаральд взял со стола сигаретную пачку.
— Поэтому судебная система устроена так, как есть. Но, при должном умении и аккуратности любую систему можно взломать.
— В таком случае пугает количество людей, способных это сделать.
— Да… Их уже практически не осталось, — Джа теперь просто понимала, за что именно истребляли носителей темного дара.
Она, наконец, соизволила вспомнить, что где-то на диване грустит забытый халат, и оделась. Впрочем, это было достаточно условно: накинула легкую хламиду, даже не завязав пояс.
Гаральд хотел было поразмыслить насчет того, с каких пор она стала его стесняться, но не успел. Буквально через секунду в дверь постучались. Он прекрасно знал: если охрана дома пропустила, значит, свои. Но если стучатся — значит, не настолько, чтобы входить без разрешения.
— Ваши материалы, госпожа Маоджаджа, — на пороге обозначился редакционный курьер.
— Спасибо, — Джа забрала папку, закрыла дверь и вернулась на кресло. — Так, что тут у нас. Фарадей… ну точно, как я и говорила. С новенькой. Бетан. Уоллес… Ага.
Она одну за одной укладывала на стол репортажные фотографии, сделанные в зале суда.
— Мы закончили? — Гаральд ощущал легкую досаду из-за того, что его теперь просто игнорировали.
— Да. А вот это в печать не пойдет… Кстати. А вот тебе так лучше не делать, — Джа подняла на его глаза. — Не опускай голову и не смотри исподлобья, когда тебя фотографируют.
— Почему? Это же мой фирменный взгляд.
— Он был прекрасен. Пару лет назад. И, помнится, имел должный эффект. Когда у тебя еще были острые скулы. А второй подбородок… пойми, это никого не красит.
Гаральд посмотрел на свою фотографию. Джа продолжала раскладывать свой «пасьянс».
— Модный журнал собирается публиковать репортаж из зала суда? Кто в каком наряде явился казнить Виктора?
— Редактор модного журнала, — Джа ухмыльнулась. — Все еще может иногда решать, какие фотографии появятся… или не появятся в дружественных изданиях. Которые публикуют политические заметки. Не мешай мне работать.