— Уже доложили? — зачем-то поинтересовался Ким. Хотя он прекрасно знал, что о решении суда император узнает первым.
Тагир кивнул. Пауза затянулась.
— Мы можем молча сидеть здесь хоть неделю, но решение все равно придется принять, — напомнил патриарх. — Ваше величество, нельзя игнорировать эту бумагу.
— Если бы они знали правду, решение было бы другим, — невпопад высказался де Зирт.
— Как много всего сложилось бы иначе, если бы тогда я не послушал вас, — император сложил документ вчетверо и положил во внутренний карман. — Теперь я должен принять одно из самых трудных решений в своей жизни. Либо пойти против законов империи, либо подписать смертный приговор собственному сыну.
— Приговор уже подписал судья, — напомнил Ким. — А вы император, имеете право помиловать.
— Да, — согласился Тагир. — Только если я это сделаю, я признаю, что закон в Империи…
— Не работает, — закончил мысль де Зирт. — Хватит притворяться. То, что мы создавали, гниет, как кусок мяса, оставленный на жаре. Виктор сделал единственное, что счел правильным. Чтобы обратить твое внимание на очевидное. Законы. Не работают.
— Ваше величество, вы же понимаете, что все несколько сложнее, чем эти категоричности? — патриарх постарался вернуть разговор в дипломатическое русло, пока эти двое все не испортили.
— Я слишком многое понимаю, — покачал головой император.
— Боишься создать прецедент для Джеремиана? — поинтересовался упрямый магистр. — Он поймет, что любое системное решение в стране можно отменить просто волей императора.
— Он это и сам сможет понять, — отмахнулся Ким.
— Вряд ли он отважится начать с этого свою карьеру, — грустно улыбнулся Тагир. — Только если это сделаю я. Тогда он сможет сказать — я следую примеру своего деда, основателя Триединой империи.
— Ты уже дал себе это право, — напомнил де Зирт.
— Но не пользовался им.
— Обстановка сейчас в стране не слишком стабильная. Из-за этих газетчиков Виктор стал внезапно популярным, можно сказать, народным героем.
— Я всегда в душе на это надеялся, — Тагир постучал пальцами по колену. — Что рано или поздно он станет… видным политическим деятелем. Что я доживу до этого момента. И смогу если не передать ему престол, то, в крайнем случае, поменять политическую систему Империи. Ну или, случись что с Джеремианом, обнародовать документы.
— Ты слишком затянул с этим решением. И слишком долго колебался, — снова заворчал де Зирт, вызвав уже неприкрытое раздражение Кима. — У вас это семейное.
— Я жалею, что поддался на ваши уговоры и позволил вам увезти его. Я похоронил одного сына, теперь потерял второго.