Зажав в нежных губках мундштук из слоновой кости, женщина-кошка глубоко затянулась и выпустила из раздутых ноздрей белое облачко дыма. В глазах ее появился жестокий блеск.
— Очень хорошо, — только и сказала она, но мурлыкающие нотки уже не звучали в ее голосе.
Вытерев вспотевший лоб тыльной стороной руки, Этмор вызвал из нотариального отдела служащего и вкратце изложил ему суть дела, тот заверил оба документа. Потом Этмор положил бумаги в конверт, надписав сверху: «На бессрочное хранение», поставил свою подпись, запечатал и показал мне.
— Дженкинс, вы можете пойти со мной и лично убедиться, что я передам конверт в трастовую компанию, расположенную внизу.
Вместе с адвокатом я спустился на лифте вниз. По дороге мы не проронили ни слова. Адвокат подошел к столу вице-президента, протянул ему конверт и объяснил, в чем дело.
— Примите этот конверт на бессрочное хранение. Ни одна из сторон не имеет права получить его, он может быть вскрыт лишь по требованию суда. По прошествии десяти лет можете его уничтожить. А сейчас выдайте мне и этому джентльмену расписку в двух экземплярах.
Взглянув на конверт с подозрением, вице-президент взвесил его на руке, вздохнул, поставил на нем свою подпись, пронумеровал, написал расписку в двух экземплярах и убрал конверт в стол.
— Надеюсь, это вас устроит? — проговорил Этмор, сверля меня крошечными крысиными глазками, и пот снова выступил у него на лбу. — Как видите, все честно.
Кивнув, я направился к выходу. В глазах адвоката промелькнуло облегчение.
В дверях я повернулся и схватил его за плечо:
— Этмор, вы знаете, что бывает с людьми, которые пытаются меня обмануть?
Его бросило в дрожь, он попытался вырваться:
— У вас репутация честного человека, Дженкинс, и всем известно, что вы делаете с теми, кто пытается вас обмануть.
Прямо в мраморном зале вестибюля, в присутствии посторонних людей и охранника, вышагивающего взад и вперед, я сказал ему:
— И тем не менее вы только что пытались обмануть меня. Если вам дорога жизнь, отдайте мне конверт.
Он вздрогнул:
— К-как… какой конверт?
Я молча сверлил его глазами, чувствуя, как его плечо дрожит в моих железных тисках.
Сдался он быстро, его желтоватое, болезненное лицо побелело.
— Простите, Дженкинс. Я же говорил ей, что этот номер не пройдет. Это была ее идея… не моя.
Я по-прежнему молчал, не сводя с него глаз.
Он сунул руку в карман и извлек оттуда конверт. Моя догадка оказалась верна — я хорошо знаю таких людей. Эта по-крысиному коварная идея, несомненно, принадлежала именно ему, только у него не хватило твердости осуществить ее. Он приготовил два конверта. Один был надписан и запечатан на моих глазах, а другой, точно так же надписанный и запечатанный, лежал у него в кармане — в нем были обыкновенные листы чистой бумаги. Положив конверт с заверенными заявлениями в карман, он попросту заменил его на поддельный, который и вынул чуть позже в офисе трастовой компании.