— Лет семь назад я работал на одном из объектов третьей классификации. Ничего серьёзного, нужно было выследить одного ушлёпка и… Не важно, в общем. Олег был моим информатором, а заодно и одним из должников этого нехорошего человека. Так вот, эта сука на глазах Олега пустил пулю в лоб сначала жене, а потом трёхлетней дочке. Гниду взяли конечно. Но встал вопрос: заканчивать всю эту историю по сценарию, либо попробовать хоть как-то помочь бедолаге. Я выбрал второе.
— Вы привезли его сюда. Но как? Зачем? Это же явное нарушение.
— Зачем? — искренне удивился Егор, — Не хотел, чтобы он руки на себя наложил, наверное. А может вину почувствовал. Пёс его знает. Согласовал с нашими. Предложил его переправить сюда по программе защиты свидетелей. Батя твой помог. Вошёл в ситуацию. У нас его дубликат живёт вообще где-то за Уралом, так что проблем возникнуть не должно было. А Олег — мужик хороший. Просто оступился. И заплатил сполна. Почему не дать хорошему человеку второй шанс?
— Достойный поступок. — тихо сказал Матвей.
— Это жизнь, дружочек. Ладно, давай к делу.
На небольшом столике, накрытом старой клеёнкой пустые тарелки от яичницы затерялись среди бумаг с разными схемами, графиками и сносками. Уже два с половиной часа оперативники изучали сценарии, составленные на основе данных, предоставленных отделом Аналитики. Олег не мешал напарникам работать и старался не слушать о чём они говорят, только иногда прерывал их беседу, чтобы обновить морс Фёдорову и пиво Марченко.
— Двадцать шесть! — ругался последний, — Двадцать шесть! Нам понадобиться целая вечность, чтобы изучить всё, а они на подготовку дали всего несколько дней.
— Мы справимся! — неожиданно для себя выдал Матвей.
Марченко поднял бровь и отхлебнул нефильтрованного.
— Ну, я имел в виду, что…
— Да понятное дело. — перебил Егор, — просто… Чёрт! Нам совсем перестали доверять. Отец наверняка тебе рассказывал о своих делах. Там же чистой воды импровизация! Оперативников готовили приспосабливаться к ситуации, а к чему сейчас готовят вас?
— Физическая подготовка, стрельба, первичная аналитика, теория… Очень много теории. Практики, конечно, маловато.
— Без теории в нашей работе тоже никак. Нужно знать классификации. С какими объектами у нас выстроены дружественные отношения, с какими нет. В каких о нас и знать не знают, благо таких большинство. Вся эта этическая и политическая канитель у меня уже в печёнках сидит.
Марченко достал свой портсигар, вытащил из него сигарету неизвестной марки и закурил.
— Я понимаю раньше! — продолжил он, — Оперативник СКВП! Как звучит! И не только у нас. У них тоже. Ведь в середине 70-х к нам на обучение присылали кадетов из других классификаций! Можешь себе представить?