И тем не менее волос клана мурманских воинов ледяной воды Марфа узнала бы из миллиона белоснежных шевелюр. Однако, если взять, да и покрасить этого самого Антона краской под русого, то отличить его от эталонного кланового мужчины-Бажова будет практически невозможно. Глаза (как цвет, так и идеальный разрез), нос, подбородок скулы, форма рта и даже ушей вкупе с цветом кожи, — всё выдавало в будущем ученике не просто клановую породу. Именно что, кровь старшей семьи главной ветви, ставшей московской ипокатастимой.
При этом, даже если абстрагироваться от написанного в сопроводительных бумагах к заданию, этот ребёнок её уже очень разочаровал. В его-то возрасте даже при отсутствии кланового воспитания можно было хоть что-то из себя представлять! Она же ясно увидела перед собой избалованного и ленивого балеруна, который, полностью соответствуя своей характеристике, привык прятаться за спиной этой самой Кня’жины, считающей себя её матерью.
Естественно, негативное отношение к малолетнему ублюдку переложилось и на вышагивавшую сейчас перед ней Ланскую, которая то ли целенаправленно не замечала всего того, что творит её якобы «сын». То ли прямо потворствовала его мерзким наклонностям. К тому же испытываемое Марфой презрение еще усилилось, потому как эта пародия на женщину и чародея за те шесть лет, что опекала этого недоросля, не перевоспитала малолетнего преступника, бандита и убийцу, а избаловала его, превратив в абсолютно никчёмное существо. Мерзкого слизняка, имеющего наглость претендовать на главенство в её, Марфы, клане!
В том же, что женщина сказала правду, и она являлась Ланской, отпрыском княжеской семьи, Бажова даже не сомневалась, пусть никогда и не встречалась с их представителями. Ещё бы, единственная ветвь, состоящая из одной семьи, ведущая свой род почти прямиком от Святогора Тимирязева… кто бы допустил, чтобы правители Московского Полиса просто так сходились на полях сражений незнамо с кем. И тем не менее известно о них было многое, а потому не узнать характерную стойку, используемую только этой семьёй, опытная чародейка просто-напросто не могла. Учитывая же её естественность, сразу же подмеченную Марфой, эта Ольга практиковала свой стиль с самого детства.
Ещё одной тайной, вызывающей многочисленные вопросы, стала только что встреченная практически взрослая Бажова. Совершенно необученная девушка, но с настолько могущественной живицей, что, по сути, уже превосходящая убогого слизняка, которого ей навязал Совет Премудрых Пердунов. Такое не могло быть естественным, ядро этой девушки без должного развития уже должно было начать атрофироваться, пережив пик роста, не поддержанный в четырнадцать-пятнадцать лет необходимыми методиками!