Лукас видит страх и боль на лицах тех, кого любит. Сперва боишься, что все закончится слишком быстро – и ты упадешь с небес, потом – что все закончится мгновенно, огромным взрывом. И в конце концов, боишься, что это вообще не закончится.
«Обратный отсчет до отключения главного двигателя, – говорит „Орел“. – Приготовиться к свободному падению через три, два, один».
И все. Лукас чувствует, как его желудок сжимается, вес исчезает. Увидев на лице Абены Асамоа страдание, Ник Воронцов отстегивает ремень и подплывает к ней с мешком для рвоты. В тишине после характерных звуков и виноватого бормотания все отчетливо слышат щелчки, доносящиеся от переборки. Цок-цок, цок-цок, прямо к встроенному трапу.
– Твою мать, – говорит Ник Воронцов. – Они на корпусе.
– Как? – спрашивает Ариэль.
– Наверное, прыгнули во время старта. Они находятся ниже линии огня пушек, поэтому мы не сможем по ним попасть, – объясняет он.
– Они могут открыть дверь? – спрашивает Лукасинью.
– Они способны разломать достаточно систем, чтобы мы не смогли нормально приземлиться.
– То есть мы упадем, – уточняет Луна.
– То есть упадем, да.
– Как от них избавиться? – спрашивает Алексия Корта.
– Кто-то должен выйти и разобраться с ними, – говорит Дакота Каур Маккензи.
– Скафандры есть? – спрашивает Алексия.
– Два КВ-скафа [44],– говорит Дакота Маккензи. – Разве не здорово, что кто-то проверяет такие вещи? – Она отстегивает ремень безопасности и выталкивает себя из кресла к потолочному шлюзу, ведущему в центр управления. Пролетая мимо Росарио де Циолковски, мягко хлопает ее по затылку. – Вперед, боец. Скафандров-то два. Проверим, остался ли в тебе дух гази.
Служебный шлюз такой маленький, что Росарио и Дакоте приходится свернуться вокруг друг друга, как близнецам в материнской утробе.
– Фал, фал, фал, – говорит капитан Ксения, закрывая ВКД-шлюз.
– Пятнадцать минут, – говорит Дакота Маккензи по каналу скафандра. Росарио пристегивает оружие к себе, себя – к карабину внутри шлюза. Топор и три сигнальные ракеты, чтобы сразиться с боевыми ботами, способными развернуться в сотню ножей.
Шлюз открывается. Росарио подтягивается наружу. И тотчас теряет ориентацию. Она висит вниз головой и видит Cолнечный пояс – ленту такой глубокой тьмы, что кажется, она рассекает серебристую Луну надвое. Росарио вскрикивает и крепко сжимает край шлюза: боится упасть. Нет, Луна не внизу и не наверху: здесь нет ни верха, ни низа, есть только движение. Да, она падает – все падает. Она снова проверяет карабин: хватит единственного, слишком резкого движения, чтобы улететь прочь от лунного корабля.