Глядя на печаль и растерянность пожилой женщины, Иван Иванович инстинктивно достал из своего кошелька три рубля и протянул их старушке:
— Возьмите, пожалуйста, денежки. У меня еще есть, а вам сейчас нужнее, — сказал он, печально улыбаясь, глядя в глаза своей нечаянной знакомой.
— Нет, что вы. Я не могу у вас взять деньги, — мрачно ответила старушка, ее щеки начал покрывать какой-то фиолетово-розовый румянец.
— Возьмите, не обижайте меня, — искренне произнес Иван Иванович. — Люди должны помогать друг другу. Или иначе мы не люди, — наш пенсионер был полон решимости.
Он протянул эту недостающую сумму денег кассиру супермаркета.
Та отбила чек и отдала сдачу.
Старушка взяла свою убогую покупку молча, положив ее в старенькую, видавшую виды котомку, и робко, опустив взгляд, произнесла:
— Спасибо, вам, добрый человек. У меня нет никого, кто бы мог мне помочь.
Глаза ее наполнились слезами.
Потом бабушка, улыбаясь и тихо всхлипывая, заплакала.
Она была похожа на маленькую девочку, на которую внезапно обрушилось счастье.
Молоденькая кассирша супермаркета, глядя на эту пронзительную сцену, не выдержала и тоже заплакала, как маленький ребенок, так искренне и горько. Ей было обидно и стыдно за отношение государства к пожилым людям, оставившего своих ветеранов один на один с бедностью, обрекшего стариков влачить жалкое нищенское существование.
Михалычу, как главному врачу санатория в районной администрации, поручили кураторство и заботу о доме престарелых. Он сразу взялся за мероприятия по подготовке к зиме. Завез шифер, трубы для системы отопления и лично приехал контролировать ход ремонтных работ, чтобы лихие люди не растащили материалы по своим домам. Такое, к сожалению, бывало. Тогда крышу чинили разными обломками.
Пока работяги лазали в чердачных высях, Михалыч пошел знакомиться с обитателями сего богоугодного заведения. В основном жителями приюта были старые бабушки, но, бывало, судьба подбрасывала им стареньких и сморщенных мужиков. Но это же мужики! Бабулечки, которые еще могли соображать, тянулись к представителям сильного пола. Теплилось у них еще в памяти что-то свое, связанное с прошлой жизнью и мужчинами. Главврача тогда не на шутку поразил рассказ медсестер о вспыхнувшей любви между 93-летней бабой Шурой и 85-летним ветераном войны Александром Дмитриевичем.
А дело было так. В дом престарелых пришла своим ходом баба Александра, все ее любовно называли Шура, Шурочка. Она завещала свою квартиру этой обители стариков. Говорила, чтобы внучки с правнучками не перегрызлись из-за наследства. Ей было одиноко и грустно жить в четырех стенах городской квартиры. А когда поплохело, сама себя уже обслуживать не могла, стало совсем невмоготу. И она и подалась в приют для стариков.