Я залюбовался этим необычным, добрым, милым и трогательным танцем. Девчонки от нахлынувшего счастья были на седьмом небе. Еще ни один мужчина не уделял им столько внимания и не дарил столько тепла. Не жалел, не сторонился, а принимал их такими, какими они были на самом деле. Они почувствовали себя настоящими желанными женщинами. Они поняли, что их могут полюбить. В их сердцах начала расцветать надежда, просыпаться озорство. Никакие они не инвалиды, они могут веселиться, как все.
Потом девчонки объявили белый танец, когда дамы приглашают кавалеров. Нас стали поочередно приглашать. Вместе с Валентиной было четыре девчонки, а нас с Валерой двое. Поэтому две девушки ожидали, когда парни освободятся, чтобы продолжить танец с новой партнершей. Было безумно весело. Комната наполнилась девчоночьим счастьем.
Легкие прикосновения мужских рук в танце были необыкновенно чувственными, они волновали воображение девушек, они обжигали кожу сквозь мягкую ткань блузок, они заставляли трепетать от нахлынувшего внезапно неведомого чувства женского восторга.
С Валентиной мы танцевали тоже сидя на стуле. Это происходило как-то само собой. Наверное, интуитивно мы не могли позволить себе закружиться, вышагивая на ногах, прогибаясь в талии в страстном вихре аргентинского танго, которое звучало из динамиков.
И вот мы уже не замечаем, что наш танец необычен.
Есть эмоциональный контакт. Есть контакт тел. Есть энергетика любви. Чарующий полумрак заполнил комнату.
Верхние пуговки на девичьих блузках расстегнулись. Под прерывистым дыханием упругие девичьи груди рвались на свободу.
«Ах, какие жаркие девушки. Но мы не можем заняться с ними сексом, мы же не собираемся жениться. Мы же не хотим обидеть этих чистых и неискушенных девчонок, оставив после себя много проблем», — думали мы с Валерой.
«Почему он не возьмет меня за грудь? Я хочу ощутить крепкую мужскую руку на своей трепетной груди. Я хочу, чтобы он услышал, как бьется мое сердце. Я хочу испытать радость любви и секса. Я могу выносить и родить ребеночка, я ведь полноценна как женщина. Не беда, что я не могу самостоятельно, как все, ходить. Я воспитаю ребеночка сама, мне помогут. Я не буду иметь претензий к своему мужчине. Надо просто уединиться в соседней комнате, она же пуста, и никто не сможет помешать нашему таинству. Подари мне радость познания чувства материнства», — кричали их невинные глаза сквозь наворачивающиеся, блестящие в полумраке бриллиантовые слезы.
У Валентины на глазах тоже были слезы, их хрустальные кристаллики падали, скользя по щекам, когда пришло время расставаться.