– Тогда я был ошеломлен, совершенно выбит из колеи. И просто согласился с заключением следствия. Жена переболела гриппом, была подавлена. Других версий не выдвигалось – только самоубийство. Вещество обнаружили у нее в сумочке.
– Какое вещество?
– Цианид.
– Да, помню. Она приняла его вместе с шампанским.
– Точно. И тогда объяснение казалось простым и понятным.
– Она никогда не заводила разговор о самоубийстве?
– Нет. Розмари, – добавил Джордж Бартон, – любила жизнь.
Рейс кивнул. Жену Джорджа он видел лишь однажды. Пустоголовая красотка – вот какое впечатление осталось после той встречи. Конечно же, меланхолия таким не свойственна.
– А медицинское заключение – в каком душевном состоянии она была и тому подобное?
– Семейный доктор Розмари – пожилой человек, знающий сестер Марль с детства, – в то время совершал какой-то круиз. И от гриппа Розмари лечил его партнер, доктор помоложе. Насколько помню, он сказал, что после такой формы гриппа человек часто впадает в тяжелую депрессию.
Джордж помолчал, потом продолжил:
– С семейным врачом Розмари я поговорил позже – когда получил эти письма. Понятно, что о письмах я ему ничего не сказал, просто хотел выяснить, что же произошло. И он сказал мне, что происшедшее весьма и весьма его удивило. Ему бы такое и в голову не пришло, у Розмари не было ни малейшей склонности к самоубийству. Из этого следует, добавил он, любой пациент, даже хорошо тебе известный, способен удивить и совершить поступок, которого от него никак не ждешь.
Джордж умолк, потом заговорил снова:
– После разговора с ним я понял, что совершенно не верю в самоубийство Розмари. Все-таки я очень хорошо ее знал. Конечно, у нее бывали бурные приступы недовольства. Какие-то вещи ее изматывали, порой она действовала поспешно и необдуманно, но покончить со всем раз и навсегда – это было совершенно не в ее духе.
Рейс не без смущения пробурчал:
– А помимо депрессии, как таковой, мог у нее быть другой мотив для самоубийства? Может, было что-то конкретное, от чего она страдала?
– Я… нет… она бывала иногда раздраженной.
Избегая взгляда собеседника, Рейс спросил:
– А мелодрама была ей свойственна? Я видел ее лишь однажды. Но есть люди, которым попытка самоубийства будоражит кровь – обычно, когда они с кем-то поссорились. Возникает такой детский мотив: «Вы еще об этом пожалеете!»
– Мы с Розмари не ссорились.
– Понятно. Я бы сказал, что цианистый калий несовместим с подобными попытками. Не та вещь, с которой можно безобидно дурачиться, это всем известно.
– И еще. Задумай Розмари свести счеты с жизнью, вряд ли она избрала бы такой способ: болезненный, уродливый… Скорее ей подошла бы большая доза снотворного.