Эти двое никогда не были особенно близки, но Бартон остался в памяти Рейса, как «молодой Джордж», один из тех туманных персонажей, с кем связаны «былые времена».
В эту минуту полковник думал: он и понятия не имеет, что за человек этот «молодой Джордж». В последние годы они изредка встречались, но у них практически не было точек соприкосновения. Рейс был непоседой, этаким «строителем империи» – почти всю жизнь провел за пределами Англии. А Джордж – ярко выраженный горожанин. Их ничто не связывало, и когда они встречались, могли лишь обменяться пресными воспоминаниями об «ушедших днях», а потом повисала неловкая тишина. Полковник не был мастером вести светскую беседу; романисты прежнего поколения вполне могли бы писать с него своих неразговорчивых, но крепких духом героев.
И сейчас Рейс думал: почему «молодой Джордж» так настаивал на их встрече? За год, прошедший со дня их последней встречи, Джордж Бартон заметно изменился. Он всегда производил впечатление зануды – осторожный, практичный, лишенный фантазии. И вот с ним явно что-то произошло. Какая-то нервозность, кошачьи повадки… У него уже три раза гасла сигара, что было совсем на него не похоже.
Рейс вынул трубку изо рта.
– Итак, молодой Джордж, что-то случилось?
– Вы правы, Рейс, – случилось. И мне очень нужен ваш совет – а возможно, и помощь.
Полковник кивнул, выражая готовность слушать.
– Почти год назад я пригласил вас отужинать с нами в Лондоне, в ресторане «Люксембург». Но вы в последнюю минуту отбыли за границу.
Рейс снова кивнул:
– В Южную Африку.
– Во время того ужина моя жена умерла.
Рейс поерзал в кресле.
– Знаю. Читал в газетах. Сейчас не стал выражать вам по этому поводу соболезнования – к чему сыпать соль на рану? Но, конечно же, старина, я вам сочувствую.
– Да, спасибо. Но дело вовсе не в этом. Предполагалось, что моя жена покончила жизнь самоубийством.
Рейс сразу выделил ключевое слово. Брови его поднялись.
– Предполагалось?
– Вот, прочитайте.
Джордж Бартон передал собеседнику два письма. Брови Рейса поднялись еще выше.
– Анонимные?
– Да. Но я им верю.
Рейс медленно покачал головой.
– Это весьма опасно. Вы не представляете себе, сколько злобных и лживых писем пишется после любого события, которое попало в прессу.
– Знаю. Но эти письма не были написаны тогда – они написаны шесть месяцев спустя.
Рейс кивнул.
– Это несколько меняет дело. И кто, по-вашему, мог их написать?
– Не знаю. Да особенно и не хочу знать. Главное – я верю тому, что в них написано. Мою жену убили.
Рейс отложил трубку. Выпрямился в кресле.
– Почему вы так считаете? Вы что-то подозревали уже тогда? Что-то подозревала полиция?