Когда не в меру болтливая девушка повернулась к молодому человеку, мистер Саттерсвейт спросил у Мадж:
– А что за дама сидит рядом с вашим отцом?
– Миссис Грехэм? О нет! Вы, скорее всего, имеете в виду Мейбель. А вы разве не знаете? Это – Мейбель Эннесли. Ранее она носила фамилию Клайдесли. Ну, того самого несчастливого семейства.
Мистер Саттерсвейт вздрогнул. Несчастливая семья Клайдесли! Он вспомнил, что брат Мейбель застрелился, одна ее сестра утонула, другая – погибла во время землетрясения. Какая-то странная, обреченная семья. Похоже, что над ней висит рок. А Мейбель, должно быть, младшая из сестер.
Мадж незаметно для всех коснулась руки мистера Саттерсвейта и прервала его грустные мысли.
– Это – он, – кивнув влево, тихо сказала она.
Мистер Саттерсвейт, давая понять, что сообразил, о чем она, молча кивнул.
«Значит, Мадж остановила выбор на молодом Грехэме. Ну что же, у него приятная внешность, хорошие манеры, но как личность он вполне заурядный. Ничего примечательного. Из них получится прекрасная пара. Оба – молодые, здоровые, общительные и без комплексов», – размышлял пожилой англичанин.
В «Лейделле» придерживались старинного этикета. Первыми столовую покинули дамы. Как только они вышли из комнаты, мистер Саттерсвейт подсел к жениху Мадж и завел беседу. После недолгого разговора он еще больше укрепился в мнении, которое составил о нем во время обеда. Однако мистер Саттерсвейт заметил, что молодой Грехэм чем-то расстроен. От зоркого глаза мистера Саттерсвейта не ускользнул и тот факт, что, когда молодой человек ставил на стол свой бокал, его рука дрожала.
«Что-то его тревожит, – подумал наблюдательный мистер Саттерсвейт. – Хотя это не так уж и важно, как он сам считает. И все равно интересно, что же не дает ему покоя?»
С годами у мистера Саттерсвейта вошло в привычку принимать после еды две желудочные таблетки. На этот раз он забыл их захватить с собой и поэтому поднялся в отведенную для него комнату.
По пути в гостиную на первом этаже он прошел по длинному коридору, примерно в середине которого находилась дверь в так называемую Террасную комнату. Поравнявшись с ней, мистер Саттерсвейт непроизвольно заглянул в открытую дверь и замер на пороге.
Вся комната была залита серебристым светом луны, лившимся через окно с частым решетчатым переплетом. На светлом фоне окна выделялся темный женский силуэт. Женщина сидела на подоконнике и, перебирая струны гавайской гитары, тихонько наигрывала старую, хорошо известную песенку. Странно, что исполняла она ее не в привычном джазовом ритме, а в ритме галопа. Склонив над музыкальным инструментом голову, женщина чуть слышно напевала.