– Да-а?
– Просто я хочу сказать, что вращаюсь в высоких кругах английского общества, – пояснил мистер Саттерсвейт.
Франклин Радж задумался.
– С графиней Царновой вы тоже знакомы, – наконец произнес он. – Правда?
– Совсем немного. – Мистер Саттерсвейт постарался ответить точно так же, как и на вопрос Элизабет Мартин.
– Вот женщина, с которой интересно общаться! Считается, что европейская аристократия свою роль в истории уже сыграла и теперь постепенно вымирает. Если это и так, то только их мужская половина. А что касается женщин, то я с этим не согласен. Разве не интересно водить дружбу с таким утонченным человеком, как графиня Царнова? Она такая красивая, умная. А происхождение! Короче говоря, настоящая аристократка!
– Неужели? – с наигранным удивлением спросил мистер Саттерсвейт.
– А разве нет? Вы знаете, из какого она рода?
– Не знаю, – признался мистер Саттерсвейт. – Видите ли, мне мало что о ней известно.
– Она – потомок рода Радзинских, – с гордостью, словно речь шла о нем, а не о чужом человеке, произнес Франклин. – Это – одно из старинных венгерских семейств. У нее была удивительная жизнь. Вы видели, какое на ней жемчужное ожерелье?
Мистер Саттерсвейт в ответ молча кивнул.
– Подарок боснийского короля. Оказывается, она сумела тайком вывезти для него какие-то очень важные документы.
– Да, я слышал, что эти жемчуга преподнес ей король Боснии. Хотя, по слухам, его величество столь щедро одарил графиню за то, что та была его любовницей.
– А сейчас я вам про нее такое расскажу!..
И Франклин Радж принялся пересказывать историю жизни своей новой знакомой. Чем дольше мистер Саттерсвейт слушал его, тем больше поражался богатству воображения графини. Нет, она не сирена, как ее назвала ревнивая Элизабет Мартин, подумал он. А этот молодой человек хоть и не мальчик, но наивен, словно ребенок. По словам графини, у нее были недруги, и порой ей приходилось очень нелегко. Что ж, это могло быть и правдой. Во всяком случае, женщина, описывая свое прошлое, представляла себя как знатную аристократку, холодную и расчетливую, близкого друга канцлеров и европейских монархов, человека, с которым считались даже короли.
– Боже, что только не выпадало на ее долю! – с жалостью в голосе воскликнул американец. – И самое удивительное то, что у нее никогда не было близкой подруги. Всю жизнь она от женщин ничего, кроме гадостей, не видела. Они постоянно плели вокруг графини интриги.
– Это вполне возможно, – вынужден был согласиться мистер Саттерсвейт.
– Но это же ужасно! – с жаром выпалил Франклин Радж. – Вы со мной не согласны?