Однако мистер Саттерсвейт, несмотря на свою миролюбивую внешность, был человеком напористым. Кроме того, он нисколько не сомневался в том, что совершает благое дело. Чем ближе он подбирался к разгадке истории, тем сильнее ощущал сопротивление.
– Вы сказали, что мне лучше этого не знать, – напомнил ей мистер Саттерсвейт. – Лучше для меня? Почему? Не привыкли считаться с чужим мнением? Или не хотите обременять незнакомого вам человека своими проблемами? А может быть, не хотите сделать меня соучастником какого-то преступления? Нет, в это я никогда не поверю. Хотя… единственное преступление вы совершить можете. И это – самоубийство.
Дама тотчас опустила глаза. Мистер Саттерсвейт подался вперед и крепко сжал ей руку.
– Значит, дело в этом? Вы намерены покончить с собой?
Женщина с большим трудом подавила вырвавшийся из горла крик.
– Как вы догадались? – хрипло произнесла она. – Как?
– Но что привело вас к такому решению? От жизни вы устать не могли, такой живой и полной внутренней энергии женщины, как вы, я еще не встречал.
Она резко поднялась и, откинув со своего лба прядь черных волос, подошла к окну.
– Раз уж вы сами обо всем догадались, то я вам откроюсь. Нет, мне все же не стоило приглашать вас в дом. Нетрудно было догадаться, что вы до всего дойдете своим умом. Такой уж вы человек. Да, причину вы установили верно. Действительно, все дело в моем сыне. Но Джону об этом ничего не известно. В прошлый свой приезд он с такой любовью и нежностью рассказывал о своей подруге, что я вдруг поняла: если сын узнает, что он незаконнорожденный, это надломит его. Джон у меня такой гордый! Просто жутко гордый! И вот теперь эта девушка. Не буду вдаваться в подробности… В общем, Джон скоро приедет, чтобы как можно больше узнать о своем отце. Родители девушки хотят знать, кто отец и мать их будущего зятя. Когда Джон узнает правду, то порвет со своей невестой и уедет на край света. Понимаете, какая для него наступит жизнь? О, я знаю, что вы сейчас скажете. Что Джон еще очень молод и неразумен, чтобы все понять и сделать правильные выводы. Возможно. Не понимаю, кого должно волновать, какой у Джона отец? Все мы такие, какие есть… И все же сын не переживет правды о своем отце. Но я нашла выход. Если до приезда Джона я погибну, то он будет скорбеть, и мысли об отце отойдут на второй план. В моих документах он ничего не найдет. Конечно, он, возможно, рассердится, что я ему так ничего и не рассказала. Но пусть уж я погибну, зато правду о его отце унесу с собой. За счастье надо платить, и цена за него не так уж и высока: все, что от меня потребуется, – немного мужества, шаг с обрыва и секунда-две боли.