— Если так, — сказал Жан Поль, — то почему тогда человек не может уклониться от пули? Ведь, если верить вам, то времени у него достаточно!
— Может! — ответил Валера.— Но достигается это специальными, длительными тренировками.
Я вспомнил свой последний полет на истребителе. При выполнении пилотажа на малой высоте, в верхней точке полупетли, отказал двигатель, самолет потерял скорость, и свалился на крыло. Пришлось катапультироваться. И хотя катапульта выстреливает пилота вместе с креслом с большой скоростью, я ясно видел, как медленно выхожу из кабины, я видел четко как уходят от меня приборы на панели, и даже мог прочесть их показания, мое личное время шло совсем не так, как время тех, кто наблюдал эту картину с земли. Катапультировался я не вверх, а горизонтально, и падал вместе с самолетом до раскрытия купола парашюта. Наполниться воздухом купол не успел, и только взрывная волна, возникшая при ударе самолета о землю и взрыве топлива, спасла меня от неминуемой гибели.
— Замедлить или ускорить время — это одно, а вот запрограммировать перемещение в канале в точно определенное время — это совсем другой вопрос, — задумчиво произнес профессор.
— Я попробую, — сказал Владимир, — нужно представить себе четко то время, куда мы должны попасть, объекты, людей — все, что связано с нашим временем. Думаю, я смогу.
— Тогда будем выбираться отсюда, — сказал профессор, — завтра, с утра летим к тому месту, где мы вошли в этот мир, и попытаемся тем же путем вернуться обратно.
Николай Иванович развернул карту, и сказал, показывая рукой:
— Вошли мы вот здесь, когда мы сканировали местность прибором Рудольфа, я отмечал положение на карте через каждые пять минут, это последняя отметка. А вот тут — полевой аэродром немецкой экспедиции. Он лежит на нашем маршруте, думаю, нужно приземлиться, и дозаправиться.
— Тогда, может быть, стоит навестить селение свангов, попрощаться? — сказал доктор Архангельский.
— Не стоит, — сказал профессор, —Актар знает, что мы возвращаемся в свой мир, остальным нелегко объяснить, откуда мы пришли, и куда уходим. А теперь давайте отдыхать, завтра нас ждет трудный день.
Но уснуть я не мог. «Вчера в лесу волчица выла, а в горах Красная женщина родилась» — вспоминал я слова, сказанные старухой Изель перед нашим полетом в долину. Красная женщина, кто она? Какой-то странный, непонятный образ преследует меня с момента той катастрофы, в которой выжил лишь я один. Что это? Существо из параллельного мира? Или одна из тех сущностей, которые живут рядом с нами в виде домовых, леших, русалок и прочей нечисти? А может, это просто бред моего больного воображения?