— Они вернутся, они обязательно вернутся, когда мир станет другим, не таким, как сегодня, а он будет другим, обязательно будет.
— Я знаю, я буду ждать их, — тихо ответила старуха, — придет время, когда зло, насилие и жестокость навсегда исчезнут с нашей Земли, когда люди станут свободными, свободными от жадности, зависти и гордыни, когда научатся они понимать язык зверей, птиц и цветов. Тогда и сванги смогут вернуться.
— Скажи, Изель, — спросил Николай Иванович, — почему ты не сказала нам, какая именно опасность нас может ждать, а говорила лишь то, чтобы мы опасались того, что нельзя увидеть глазами? Как же мы могли уберечь себя от того, что невидимо?
— То, что нельзя увидеть глазами, можно почувствовать сердцем, душой, человек, он ведь не только глазами видит. Я всегда чувствую приближение к вратам.
«Неужели мы до такой степени деградировали, пользуясь благами цивилизации, — подумал я, — что совершенно разучились чувствовать то, что чувствуют эти дети природы?»
Мы покидали Долину смерти, оставив старуху Изель со своей собачкой. Мы предложили ей лететь с нами, но она отказалась, она осталась одна, совсем одна, чтобы ждать. И она будет ждать, ждать год, два, десять и двадцать лет, а когда силы ее иссякнут, она вновь отправится к вратам времени, чтобы вернуть утраченную молодость, и снова будет ждать, еще тысячу лет.
В Дегире нас встретил тот пожилой француз, местный начальник, который провожал нас в полет. Он был необыкновенно удивлен нашим возвращением.
— Очень, очень рад за вас, — сказал он, — вы единственные, кому удалось оттуда возвратиться, до вас не возвращался никто. Может быть, теперь и другим можно летать в долину?
— Нет, нельзя, — категорически отрезал Николай Иванович, — нельзя никому, и нам тоже. Больше оттуда никто не сможет вернуться!
— Но, почему? — удивился француз. —Вы ведь вернулись!
— Потому, что Красная женщина уже родилась, — ответил он французу той же загадкой, которой нас предостерегала старуха Изель.
Собравшись в номере гостиницы, мы обсуждали варианты нашего возвращения домой.
— Прежде всего, — сказал профессор, — нам нужно связаться с центром и сообщить, что в экспедиции, которую они собираются организовать, нет необходимости.
— Да, кстати, Ефим Семенович, — обратился Николай Иванович к профессору, — а как вам удалось с нами связаться? Каким образом мы получили вашу радиограмму из прошлого? Вы можете как-то объяснить это явление?
— Не все еще можно объяснить. Каким образом радиоволны смогли пройти через века, я не знаю, возможно, это как-то связано с вратами времени, а возможно и нет. Мы просто случайно, прослушивая эфир, сам не знаю, для чего мы это делали, услышали переговоры экипажей самолетов. Связь держалась не долго, около секунды, но появилась надежда, что и наше сообщение может быть кем-то услышано. С тех пор мы регулярно, в разное время, передавали в эфир один и тот же текст.