— Ты прекрасно знаешь, что я жду своего кареглазого блондина, который полюбит меня до беспамятства и увезёт куда-нибудь подальше отсюда. Но, к сожалению, он не торопится на встречу со мной, — она подалась вперёд. — А вот ты явно пытаешься отвертеться. Чувствую, что-то не договариваешь. Я тут разоткровенничалась, а ты отмалчиваться вздумала? Обижусь и всё тут, — категорично подытожила моя подруга.
— Во-первых, я не заставляла тебя рассказывать о своих поцелуях. А во-вторых, мне и рассказывать-то особенно нечего, — ответила я, скрещивая руки на груди, тем самым пытаясь защититься от вероломной интервенции в личную жизнь.
Это была моя последняя попытка избежать разговора о своём далёком прошлом, но, взглянув на Ингу, я поняла, попытка с треском провалилась.
Была середина апреля. Тёплые солнечные дни резко сменялись тоскливыми похолоданиями с пронизывающим, всюду проникающим ветром. За пару часов погода могла поменяться раз пять. Эта неустойчивость — с разорванным в клочья небом и разметавшимися по нему зеленеющими ветвями расшатывала нервы.
Я заканчивала девятый класс. Как и большинство девчонок в этом возрасте, я мечтала о романтике и первой любви, которая, как говорят, остаётся в памяти на всю жизнь.
Был обычный день. Помню, как мы с Леной шли по коридору школы, она рассказывала о чём-то незначительном в мельчайших подробностях, а я пыталась уловить суть, которая без конца от меня ускользала.
Лена была талантливым художником и необычайно умной девчонкой, самой умной и начитанной в нашем классе, но имела слабость разводить болтовню о всяких глупостях, которые никому не были интересны. Её фигура плотная, если не сказать полная, из-за широких плеч и узких бёдер напоминала мужскую. Небольшие зеленовато-серые глазки казались слишком уж маленькими в сравнении с румяными, словно наливные яблоки, щеками и мясистым подбородком. Свои белокурые волосы она гладко зачёсывала назад и завязывала в хвост, от чего её и без того круглое лицо казалось ещё круглее. Из-за полноты над ней часто подшучивали одноклассники, но всегда по-доброму, её весёлый нрав, лёгкость характера и острота ума не позволяли злым языкам произнести ничего обидного, а уж добрым и подавно. Её все любили, все хотели с ней дружить, все стремились попасть в её компанию. А мне повезло больше остальных — я стала её лучшей подругой, чем несказанно гордилась.
Мы шли по коридору, Лена болтала, а я лишь слушала, периодически кивала головой да поддакивала, и тут неожиданно моя подруга перешла на шёпот:
— Боже, на кого это он так уставился?