Теперь дело оставалось за малым — походить по зажиточным ниенским домам да поглазеть на стены. И придумать, что делать с гравюрами дальше? Перерисовать или просто-напросто выкрасть?
Ага, походить! — усевшись на крыльце, охолонул сам себя лоцман. Кто ж невесть кого в чужой дом пустит? Как-то туда надо попасть… забраться, что ли? Или вон, послать отроков?
За дальним лесом, за густым сосновым бором, показался золотистый край солнца. Вытянулись, потянулись от забора и построек длинные темные тени. Ходили по двору работники, таскали дрова, разжигали печи в летней кухне да в дощатой риге — посушить сенца. Потянулся по двору, уходя в небо густой синеватый дым.
Дым…
— Эй, Флорка! Флориан, тебе кричу. А ну-ка, поди сюда, парень, — увидев вышедшего на двор мальчишку, по-немецки закричал лоцман. — Да, да, подойди.
Подбежав, отрок вежливо поклонился:
— Звали, господин?
— Звал, звал… Скажи-ка, тебе трубы чистить не приходилось?
— Какие, господин, трубы? — не поняв, переспросил оборвыш.
Бутурлин усмехнулся:
— Да которые в каминах, в печах.
— А-а-а! — воссиял глазами Флор. — Не, не приходилось. Но всех трубочистов знаю. А что?
— А то! — рассмеявшись, Никита Петрович довольно потер руки. — Давай, зови сюда всех: Игната, Леньку. Не-е, трубы чистить вам не надо будет. Просто походите по домам — наниматься. А сами по стенам глазейте, ага!
* * *
Сэр Томас Кинемонд, шотландец, волею его величества короля Карла Густава коменданта крепости Ниеншанц проснулся нынче рано и, сделав обязательную выволочку слугам, пил утренний кофе в компании своей дородной супруги и двух дочерей-подростков. Коренастый, с вытянутым мосластым лицом и лихо закрученными усами, сэр Томас был нынче одет по-домашнему — в длинный атласный халат, называемый шлафроком, вошедший в моду совсем недавно, с легкой руки юного французского короля Людовика.
Лично намазав хлеб желтым коровьим маслицем, комендант лениво беседовал с домочадцами, одновременно просматривая рапорта, доставленные утром специальным курьером. Просматривать приходилось внимательно: ввиду присутствия в крепости высокого начальства — самого генерал-губернатора Горна — нужно было немедленно реагировать буквально на каждую мелочь, изображая самое искреннее усердие в несении службы.
— А это хлыщ с напомаженным щеками, он-то зачем приехал? — мадам Кинемонд, допив кофе, самолично налила себе еще одну чашку из надраенного до блеска кофейника.
— Ты про Мернера? — поднял глаза комендант. — Так он из Дерпта.
— Вот! Из Дерпта! — супруга сэра Томаса наставительно подняла вверх указательный палец. — А какого ж дьявола он сюда приперся? Небось, тебя собрался подсидеть?