Перекрестившись, Никита Петрович нырнул в орешник и, продравшись сквозь заросли, опрометью бросился в Спасское. Судя по крикам позади — солдаты уже высадились на берег и были готовы пуститься в погоню. Вот-вот, уже скоро, сейчас!
Хлестали по лицу колючие ветки, скользила под ногами раскисшая от ночного дождя земля — черная, жирная. Вот и дом Татарина… Ворота распахнуты, внутри — никого, одни слуги…
— Хозяйка? Алатырь Курдюмович только что забегал, увез на телеге и супружницу свою и детушек. Куда — про то, батюшка, не ведаем.
Увез, значит… Ага!
Обернувшись, Бутурлин увидал вдалеке, на дороге, бегущих людей… Солдаты! Дожидаться их лоцман явно не собирался и, тотчас же выскочив со двора, побежал к пристани, да, на бегу поскользнувшись, едва не упал в глубокую коричневато-бурую лужу. Хорошо, какой-то мужик поддержал, тоже, видно, шел к пристани…
— Не падай, Никита Петрович! Не надобно нам с тобой падати. Никак.
— Алатырь! — молодой человек удивленно вскинул брови. — Ну, не узнал!
И впрямь, признать трудновато: обычный себе мужичок — сермяжный кафтанец, круглая — на самые глаза — шапка.
— Ты как здесь? Постой, твои сказали…
— Супружницу с дитями отправил… Твои-то как?
— Ушли!
— Ну, слава Богу! Свеев позади много?
— Чуть больше дюжины.
— Ничего! Уйдем. Приставы на верфь явилися. Всех таскали, расспрашивали про пропавший корабль… Вот я и решил — семейство свое — подале куда, от греха…
— Подале, говоришь? — замедлив шаг, Бутурлин вдруг широко улыбнулся. — А ведь правда и есть! Подале так подале! Болотные-то тропинки ведаешь?
— Ну…
— Тогда беги вперед, предупреди. А уж подожду… этих.
Уважительно хмыкнув, Алатырь Татарин, не доходя до пристани, резко свернул влево, прочь от реки. Узенькая тропка уходила через лес и малинник к болоту, да где-то там и терялась, превращаясь в топкую гать. По той гати пройти еще надо было суметь… Ну, те, кому надо — умели.
Проводив приятеля взглядом, Никита Петрович вышел на середину дороги, выбрал место посуше и встал себе с самым простецким видом. Насвистывал что-то, ждал. Ага! Вот, на повороте показались люди в касках и коротких грязно-синих куртках с желтыми крагами и ремнями. Солдаты! Шведские стражи. Ага…
— Där är han! Fånga honom nu![10] — выбежав вперед, какой-то уже немолодой щеголь в модном коротком камзоле с бантами из золотистого шелка, указал рукою на лоцмана. — Держи его! Хватай! Да не стойте же! Прибавьте шагу. Вперед! Именем генерал-губернатора Горна!
Щеголь этот показался Бутурлину каким-то смутно знакомым. Где-то они уже встречались… и еще раньше, и не так давно… Ну да! В кабак он заходил, в таверну… с девками. С девками… Одна — белявая, вторая… вторая… Черт! Так это ж… Это ж не Марго ли, часом, была? Если так, то понятно… понятно все… Вот ведь сучка драная! Впрочем, и сам-то он, Никита Петрович, тоже хорош — на первую же юбку повелся. А еще влюбленный — тьфу!