— Достаточно, гере Улвеус, — судья махнул рукой. — Теперь кратко зачитайте показания свидетелей… Господа, прошу внимания!
— Десятого мая — господин Бутюрлин встречался с господином Рибейрушем в доме последнего. Двадцать восьмого мая — встречался с господином Рибейрушем в таверне «Тре крунер». Пятнадцатого июня — у Спасской церкви… Двадцать второго — у Черного ручья…
Ах, вон оно что! Значит, после каждой встречи Никиты и Жоакина Рибейруша происходило нападение пиратов на торговые суда. Вот к чему гнет судья!
— Мы ни о чем таком не сговаривались! — не сдержавшись, гневно выкрикнул молодой человек. — Я не имею никакого отношения к разбойным людям. Я просто лоцман! А сеньор Рибейруш обучал меня фехтованию и хорошим манерам.
— Так обучил? — Законник Карл хитровато прищурился.
— Обучил, — развел руками Бутурлин.
— Тогда зачем вы с ним встречались?
— Ну… — Никита замялся. — Я просто заходил в гости. Мы друзья.
Судья и секретари переглянулись с видом рыбаков, вот-вот готовых вытащить угодившую в сети крупную рыбу.
— Так вы, значит, с господином Рибейрушем — друзья? — вкрадчиво уточнил Линдберг.
— Друзья, да, — лоцман тряхнул головою. — Об этом многие знают.
Действительно, об этой дружбе знали многие, чего Никита Петрович вовсе не считал нужным скрывать.
— Ваш друг Жоакин Рибейруш, урожденный португалец, обвинен в пиратстве! — торжественно провозгласил судья. — Вина его доказана полностью.
Бутурлин растерянно моргнул:
— Ну, тогда я не знаю… Но я-то не пират! Да это и сам сеньор Рибейруш подтвердит, вы его допросите!
— Увы, — герр Линдберг развел руками. — Старый пират Рибейруш оказал активное сопротивление при задержании… и был убит.
— Убит?!
Никита Петрович похолодел. Вот это новость! Словно обухом по голове. Но… как же так? Он же… они… А может, и вправду — португалец вовсе не покончил со своим пиратским прошлым? Коль уж вина его доказана… Однако же в любом случае, при чем тут Никита? Черт! Черт! Черт! Жоакин! Как жалко… Как жалко-то! Да что за полоса такая в жизни настала — черная! За что? Почему? Зачем? Эх, Жоакин, Жоакин…
— Так вы подтверждаете…
— Да, мы были друзьями. Но я не пират!
— Еще один вопрос… — судья снова прищурился. — Герр Иеронимус Байер, доктор…
— И это — мой добрый знакомый, — сглотнув слюну, сумрачно покивал Бутурлин. — Что, тоже пират?
— Нет, не пират. Отравитель, — Законник Карл участливо улыбнулся. — Мы арестуем его уже сегодня… сейчас…
— Что-о? — Никита Петрович внезапно расхохотался, громко, неожиданно для себя и всех прочих. Смеялся, запрокинув голову, а потом тихо спросил: — Значит, я еще и отравитель, ага.