Со стороны куста жимолости раздался лёгкий шорох, словно ветер прошелестел в её ветвях. Авраам сполз с камня, пал ниц и поцеловал остывающую землю. Время вопроса пришло, и Авраам почувствовал, что у него пересохло в горле.
— Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? — наконец, решился он, — Неужели Ты погубишь и не пощадишь места ради пятидесяти праведников в нём?
Число, которое назвал Авраам, было максимальным. Со стороны куста раздался вздох, похожий на усмешку, и Он ответил Аврааму:
— Если Я найду в этом городе пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу всё место сиё.
Авраам вжался лицом в самую землю и, почти не дыша, слабым голосом повторил попытку:
— Может быть, до пятидесяти праведников не достанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город?
Он сказал:
— Не истреблю, если найду там сорок пять.
Авраам облегчённо выдохнул и медленно распрямил затёкшую спину:
— Может быть, найдется там сорок?
— Не сделаю того и ради сорока, — тотчас услышал он Его Ответ.
Дыхание Авраама участилось, сердце застучало сильнее, и кровь быстрее побежала по старческим жилам. Он поднял лицо:
— Да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдётся там тридцать?
— Не сделаю, если найдется там тридцать, — был ответ.
Авраам опёрся рукой на колено и поднялся на дрожащие ноги. Шкура ягнёнка сползла с его плеч и упала на землю, но он не почувствовал холода. Голос его окреп, и в глазах было изумление, когда он задал свой следующий вопрос:
— Вот, я решился говорить Владыке, может быть, найдется там двадцать?
И Он ответил Аврааму:
— Не истреблю ради двадцати.
Старик повернулся лицом к Содому. В наступившей темноте вид города был прекрасен: многочисленные костры, пылавшие там и тут, отбрасывали на натянутые полотнища шатров причудливые отсветы, между ними сновали силуэты мужчин и женщин с зажжёнными факелами в руках, и тени их причудливо переплетались на стенах жилищ. Музыка и смех стали громче, а от запаха жареного с пряными травами мяса у Авраама закружилась голова.
Авраам простер к городу руки, и тот весь поместился у него на ладонях, между десятью скрюченными от старости пальцами.
— Да не прогневается Владыка, что я скажу ещё однажды, — голос Авраама зазвенел, как много лет назад, — Может быть, найдётся там десять?
И от Его ответа снова перехватило дыхание Авраама:
— Не истреблю ради десяти.
Взгляд старика затуманился от слёз, он смотрел на город между своими ладонями и никак не мог поверить в происходящее. Какое число назвать сейчас? Сколько у него ещё попыток, и есть ли у них предел? Сердце стучало о рёбра, и Авраам положил одну руку себе на грудь. Весь город оказался заключён в единственную простёртую к нему десницу. Внезапная догадка осенила Авраама, и медленно-медленно сжав на фоне города пальцы в кулак, он прижал и его к своей груди…