Стук копыт уже стал слышен в тишине, повисшей над монастырем, и из-за пыли показались конники. Войско Пургаса скакало прямо на обитель. Ну что же, чему быть, того не миновать.
— Слышь, Артемий, а че у тебя сабля татарская, ты татарин? — неожиданно спросил брат Олег. Видимо, нервы сдавали у монаха. Сам он уже вынул стрелу и натянул тетиву лука.
— Нет, не татарин, русич я. Забрали меня татары служить к ним, вот и служил там десять вёсен, — Артемий сплюнул и внезапно изменился в лице.
Впереди войска Пургаса скакал на белом жеребце тот самый Юртай, князь мордовский. В красном плаще и золотом шишаке с золотой личиной, укрытый большим овальным щитом, с мечом в правой руке. Точно, это он, тот самый.
Юртай остановил коня в ста шагах от ворот обители и что-то крикнул своим конникам, скакавшим следом. Инок тем временем выбрал стрелу с серебряным наконечником и тихо повторил молитву в полголоса. Татарский лук изогнулся под тугой тетевой, Артемий задержал дыхание и спустил стрелу. Звонко пропев, снаряд с серебряным наконечником пробил кольчугу и Юртан, обернувшись в сторону, откуда стреляли, издал громкий визг, рухнул с коня, оставив одну ногу в стремени. Жеребец шарахнулся в бок, заржал и потащил убитого упыря за собой.
Громкий рык раздался над войском Пургаса, Юртай был правой рукой самого князя, и гибель такого воина это личное оскорбление самому Пургасу мордовскому. Теперь битвы не избежать.
— Что ты наделал! — прокричал высокий толстобрюхий монах в смешно сидящем на его голове шишаке Артемию, и тут же упал со стены, пронзенный стрелой мордовскою.
Сам Артемий еле успел схорониться, две стрелы ударили в бойницу, из которой он только что выстрелил. Нащупав в колчане вторую стрелу, уже с обычным наконечником, он на две секунды высунулся из бойницы, и этого хватило, что бы прицелится и выстрелить. Второй боец мордовского воинства рухнул замертво, стрелок Артемий был искусный, а татарский лук с такого расстояния пробивал любые доспехи. Перебежав в сторону и поднявшись на бревно, Артемий выстрелил в третий раз, и снова попал. Войско мордвы постепенно стало отходить назад, за холм. Взять обитель наскоком не вышло.
— Симоний, что делать то, а? — заорал бородатый монах, увидя стоящего во дворе старца.
— Что делать, что делать, — передразнил монаха настоятель, — стрелять метче надо. Что смотрите, на стены все, — прикрикнул он на столпившихся у ворот монахов в кольчугах, — Артемий, спустись ко мне, — посмотрев в сторону инока, чуть тише проговорил Симоний.
Артемий, не выпуская из рук лук, пулей слетел по деревянной лестнице со стены и преклонил колено перед старцем.