Но всей этой нудятиной заниматься необходимо и жизненно важно, без новых войск, особенно в перспективе монгольского нашествия, никак не обойтись. Думаю, никому не надо объяснять, что меня совершенно не устраивало то, как воюют нынешние пешие рати земского ополчения – неорганизованной толпой, с криками «слава» и с топорами наперевес. Если ещё с ратями соседних княжеств так можно воевать и даже побеждать, то с войсками из Дальнего Зарубежья с таким вооружением и воинским искусством у нас возникнут фатальные проблемы. Нам такой хоккей не нужен!
Соображения подобного толка я и изложил Изяславу Мстиславичу вначале разговора.
– Правильно ли я тебя понял, сыне, – в неосознанной задумчивости зажевав ус, спросил Изяслав Мстиславич. – Ты хочешь за листопад месяц (октябрь) набрать 3 тысячи смердов и людин, причём не общинных, а с княжеских волостей и до следующего года обучать их своему новому ратному мастерству?
– Да! – согласился я. – Причём 2 тыс. по весне я отпущу домой – они будут числиться в запасных войсках («посошной рати»), вроде ополчений. А 1 тыс. человек, лучших из лучших, тех, кому воинская служба даётся хорошо и они сами к ней пригодны, я оставлю у себя, служить мне далее в пешей рати.
Князь только что упомянул «смердов» и «людин», разделив эти понятия на две категории, поэтому следует дать пояснения. Здесь есть свой тонкий момент, важный ещё столетие назад, но сейчас, практически, потерявший свою актуальность. Сельское население любой волости делилось на две категории – «людей» и «смердов». Свободное население волости, «люди», платили полюдье — общегосударственный налог, смерды были плательщиками дани, которая имела значение военной контрибуции. То есть исторически смерды – это недавно покоренные и обложенные данью племена, в том числе неславянские. Они жили на государственных (княжеских) землях традиционным бытом и внутри своих общин были свободны, но община «смердов» как целое облагалась данью. Смерды могли участвовать и действительно не раз участвовали под началом князя в военных ополчениях и походах наравне с людинами. Существовали ещё и «внутренние смерды» — то есть представители тех же даннических племен, переселенные вглубь земли–волости на положении государственных рабов. В Смоленском княжестве классические, если можно так сказать, смерды проживали на южных и восточных окраинах княжества. Это были литовское племя «голядь», заселявшее верховья Москва–реки и племена славянских радимичей – «дешнян» проживавших в верховьях Десны и в целом на юго–востоке Смоленской земли. За долги перед князем смерду грозило превращение в феодально–зависимого закупа. Но, на данном историческом этапе, граница между «людьми» и «смердами» сильно размылась, даже сами понятия переплелись. Потому как княжеские тиуны, излишне не утруждая себя всякими абстрактными частностями, взымали одинаковые подати и налоги, что с тех, что с других.