Устроившись на лавке, в окружении своих «присных», пытался собраться с мыслями, но этого никак не получалось – за окнами гудел народ, иногда слышались громкие выкрики.
Наконец, со звонницы княжеской церкви послышался колокольный звон и собравшаяся у крыльца публика дружно ломанула в дворовую церковь.
А в это время в гриднице нарисовался мой давний знакомец княжеский ключник Ждан и позвал меня в трапезную. Войдя, он громко похлопал в ладоши, откуда–то выскочила служанка, низко поклонившись, она поставила на стол кубки с квасом и посудины с едой.
Я без всякого аппетита, но очень быстро поел, а потом устроился поудобней на лавке, ожидая возвращение князя. Куда собирается мой родитель я уже успел сообразить. Изяслав Мстиславич давно, не первый год, грезит о великокняжеском Киевском столе и ведёт по этому поводу активную переписку с Черниговским князем. А у Черниговского князя – вражда с галицко–волынскими князьями. Разделяет же земли этих антагонистов Киевское княжество, во главе которого стоит князь, наш близкий родич по линии смоленских князей Ростиславичей. И в эту банку с пауками, Изяслав Мстиславич, будь он неладен, похоже, намерился–таки влезть! Сейчас это хоть и не вовремя для меня и моих планов, но и не так уж сильно критично.
Я уже успел задремать, когда в горницу с шумом ввалился князь.
– На вот, чти! – с этими словами Изяслав Мстиславич с ходу достал из–за пазухи пергамент и сунул мне.
Видя, как я нахмурил лоб в попытке прочесть (ну не давалась мне местная церковно–славянская орфография, писанная без пробелов и заглавных букв, тем более я её уже успел подзабыть, так как во всех делопроизводствах использовался современный мне русский алфавит), Изяслав Мстиславич махнул рукой и забрал у меня грамотку, повелев дежурному гридню позвать из княжеской канцелярии своего писца Федорку, а потом, посредством второго дежурного сам же и отменил своё повеление. Дескать, пока неповоротливый и тучный Федорка придёт – утро настанет, а времени лишнего нет, уже ближнее бояре в гриднице начинают собираться.
– … слухай, сыне, я тебе сам «грамоту» перескажу! Из тебя такой же чтец, что и из меня! – князь любовно свернул и спрятал послание в стоящий в углу сундук. – В общем, гонец из Чернигова прибыл, от Михаила Всеволодича, – таинственным, интригующим голосом не громко заговорил Изяслав Мстиславич. – Даниил с волынским войском девять недель Галич осаждал, хотел уже, было, осаду снимать, как королевич внезапно помер. Только из–за этого горожане ворота отворили и признали над собой власть Даниила Романовича.