Тут опять отчётливо громыхнуло. По конским холкам пробежала легкая дрожь. Кося глазами на источник громкого звука, кони прядали ушами и возбужденно фыркали. Я проследил за взглядом своего жеребца. Всё указывало на то, что этот громоподобный звук исходил со стороны моих селитряниц, расположенных вблизи р. Кловки. Полноценный пороховой завод строился в Гнёздово, а вблизи буртов уже действовала установка по изготовлению калиевой селитры из аммиачной воды, получаемой при коксовании торфа. По всей видимости, именно там, кто–то, что–то взрывал. И ответы на возникшие вопросы вскоре должны быть получены от Фёдора. Мы полностью остановились, а его переправившийся по мосту десяток рванул к нам.
Подскакавший сотник был слегка взвинчен, его нервное напряжение передавалось коню, отчего тот переступал с ноги на ногу.
– Фёдор! Кто и что взрывает? Кто разрешил? Что здесь вообще происходит? – я сразу обрушил на сотника целый ворох вопросов.
– Великий князь срочно отъезжает! Твои пороховщики, по приказу Изяслава Мстиславича и догляду Злыдаря, сейчас испытывают заряды, подрывая стеллажи из брёвен.
У меня в голове сразу родилась ещё большая прорва вопросов, но Фёдор был неумолим. Больше на мои расспросы воевода не отвечал, буквально погнав меня в княжескую резиденцию.
У въездных ворот Свирского детинца толпился народ, что–то живо обсуждающий. Несмотря на снегопад, собралось его тут больше пяти сотен. В основном это были вооружённые боярские дружинники и слуги.
Воротная стража без разговоров сразу запустила нас внутрь.
Огромная толпа, не меньше чем у ворот, бояр и прочих вельмож собралась у княжеского крыльца. Князь стоял, опёршись о перила, и громко вещал в это людское сборище.
Мы нашим объединённым конным отрядом разместились на самых задворках, проехать во дворец сейчас было бы невозможно.
– Почему не в гриднице? – спросил я у Фёдора.
– Ближних бояр князь позже созовёт, – ответил сотник, раздумывая как бы проехать поближе к крыльцу.
Вдоль амбаров объехали людскую толчею и въехали в терем с чёрного хода. По указке Фёдора я разместился в гриднице на лавке. Здесь же присутствовало полсотни дружинников, которые размахивали руками и вели оживлённую беседу. Похоже, и им передалось царящее вокруг нервное напряжение.
В палатах княжеского терема уже вовсю велись поспешные сборы, подготовка к отъезду была видна и невооружённым глазом. Слуги, жужжа как мухи, носились во всех направлениях, складывая в сундуки «княжье добро»: золото, серебро, драгоценную посуду, меха. А духовник князя, с видом необычайно задумчивым и хмурым, в свою очередь, контролировал погрузку икон.