За время испытаний на арене «Магни» Эшлин бессчетное количество раз рисковала своей жизнью ради Мии. Помимо Меркурио и ее спутников, Эш была единственной, на кого Мия могла положиться в эти темные перемены. И как быть с тем, что она сделала в Тихой горе после приобщения? Как бы ни было ужасно и кроваво ее предательство, Мия солгала бы самой себе, если бы сказала, что не понимает ее хотя бы отчасти.
Отец Эшлин воспитывал свою дочь так, чтобы та видела, насколько прогнила Красная Церковь. Конечно, это было эгоистично – хотя именно увечья, полученные на службе Церкви, привели к тому, что Торвар Ярнхайм вырастил из своих детей оружие для свержения Духовенства, – но Мия могла понять и его тоже. Более того – могла понять, почему Эшлин согласилась с его планом.
Он был ее семьей.
«Когда всё – кровь, кровь – это всё».
Честно говоря, Мия ничем от нее не отличалась и была ничуть не лучше. Она не герой, стремящийся положить конец жестокости и несправедливости в республике. Она убийца, ведомая чистой и пламенной жаждой отмщения. Скаева, Дуомо и Рем причинили ей боль, и посему она вознамерилась сделать больно им. И если на ее пути возникали препятствия, так или иначе она устраняла их. Эшлин сделала то же самое.
Но тот, кого она устранила, был другом Мии.
Напарником.
Любовником.
А год спустя Мия оказалась в ее постели.
В этом было что-то бессердечное, и Мия это знала. В то время ее поступок было легко оправдать – любая перемена на «Магни» могла стать последней, и она цеплялась за то, что приносило ей утешение. Мия была в долгу перед Эшлин. Видела свое мрачное родство с ней. Богиня тому свидетель, ее влекло к ваанианке.
А Трик был мертв. Безвозвратно.
«Но теперь…»
И пусть от поцелуев Эшлин у нее едва не кружилась голова, пусть мысль о ее прикосновениях даже сейчас, пока она лежала насыщенная и удовлетворенная, отзывалась теплыми и приятными разрядами в бедрах, часть ее – часть, которую, скорее всего, заполнил бы Мистер Добряк – по-прежнему относилась с подозрением к девушке. Мия вспомнила, что сказал кот из теней в Уайткипе. Может быть, тем, что он забирал, – страх и связанные с ним эмоции, она должна дорожить, а не избавляться от них?
– Где ты нашла ее? – спросила Мия.
– М-м-м? – пробубнила Эш, поднимая голову.
– Карту, – Мия провела пальцем по линии татуировки. – Где она была?
– В старом ашкахском храме. – Эшлин вздохнула и вновь улеглась у нее на груди. Когда Мия вновь погладила ее по спине, прижалась сильнее. – М-м, это приятно. Продолжай.
Мия затянулась сигариллой и выдохнула дым в воздух. Снаружи прогремел гром.