– Что, бездна тебя побери, ты тут делаешь?!
Трик слегка повернул голову, но затем вновь воззрился на море. Рукава его мокрой мантии собрались складками, когда он поднял руки, и Мия вновь заметила эти странные черные пятна, идущие от пальцев до локтей.
– МОЛЮСЬ!
– Кому? И зачем?
– МАТЕРИ! ПРОШУ ЕЕ УТИХОМИРИТЬ ЛЕДИ ОКЕАНОВ И ЛЕДИ БУРЬ!
– Что за херню ты несешь?
– ЭТО НЕ ОБЫЧНЫЙ ШТОРМ! ЭТО ГНЕВ БОГИНЬ! ОНИ ЧУВСТВУЮТ НАС С ТОБОЙ, ЗНАЮТ, КТО ТЫ И КУДА НАПРАВЛЯЕШЬСЯ!
– И какое им до этого дело? – спросила Мия, перекрикивая гром.
– ОНИ ПАПИНЫ ДОЧКИ! ЕСЛИ ЛЕДИ БУРЬ СЛОМАЕТ НАШИ МАЧТЫ, МЫ ОКАЖЕМСЯ В МИЛОСТИ МОРЯ! – он повернулся и взглянул на нее своими безжизненными черными глазами. – А ЛЕДИ ОКЕАНОВ НЕ ЗНАЕТ ПОЩАДЫ, МИЯ!
Трик махнул ей рукой.
– СПУСКАЙСЯ ВНИЗ! ЗДЕСЬ ОСТРЫЙ МЕЧ И ДАЖЕ БОЛЕЕ ОСТРЫЙ ЯЗЫК НЕ ПОМОГУТ! ЕДИНСТВЕННОЕ ОРУЖИЕ В ЭТОЙ ВОЙНЕ – ЭТО ВЕРА, И ТЕБЕ НЕЧЕМ СРАЖАТЬСЯ!
– Ты что…
– ИДИ!
Мия попятилась. Вся уверенность, которую вселил в нее Корлеоне, испарилась под этим бездонным взглядом. Трик повернулся обратно к морю и развел черные руки. По носу корабля ударила еще одна волна, и Мия со вскриком покачнулась вперед. Но когда брызги рассеялись, Трик по-прежнему стоял на месте, словно прирос к кораблю при помощи какой-то темной магики; его мокрая мантия висела на нем как водоросли, обмотавшиеся вокруг утопленника. Мия обвела взглядом корабль, крошечный набор досок и холстины, из которых состояла «Дева», – вот и все, что стояло между ней и смертью. Внезапно она почувствовала себя маленькой и напуганной, втянутой в нечто большее, чем она могла представить. Перед глазами всплыл непрошенный образ пешки на ладони Скаевы, в голове эхом прокатились его слова.
«Если пойдешь этой дорогой, дочь моя, ты умрешь».
Впившись посиневшими ногтями в дерево, она потащилась обратно сквозь брызги, вой и пронизывающий холод к палубе и наконец спустилась по ступенькам в трюм.
– Бездна и кровь, – прошептала Мия, стуча зубами.
Корабль застонал в ответ, древесина мучительно заскрипела. Сверху доносились приказы Клауда, адресованные Большому Джону и приказы Большого Джона, адресованные команде, их голоса почти полностью тонули в реве бури. Мия направилась по коридору к своей каюте, оставляя за собой лужи, и жалея, что не знает, где Мистер Добряк. Гадая, в каком темном углу или нише он может прятаться. Желая, чтобы он вернулся и испил это ужасное чувство.
«Именно страх не дает тьме поглотить тебя. Именно страх не дает тебе присоединиться к игре, в которой нет даже надежды на победу».
Замерев перед своей каютой, Мия посмотрела на соседнюю дверь в каюту Йоннена, запертую на замок. Через щель внизу просачивался слабый свет и доносились какие-то тихие звуки на фоне оглушительной песни грозы. Внезапно она осознала, что слышит.