Тут Мия невольно задумалась о Клео. Женщине, которая вела тот старый дневник, найденный в недрах читальни летописцем Элиусом. Она дала Мие единственные реальные подсказки о сущности даркинов. Эта женщина посвятила всю свою жизнь поискам осколков, но оступилась и так и не завершила пазл, который теперь должна каким-то чудом сложить Мия.
В дневнике говорилось о том, что Клео была беременна. И о материнских грехах.
Было ли это как-то связано с ее неудачей?
И что стало с самой женщиной?
Ее дочерью?
Сыном?
Трик наблюдал за ней сквозь пелену дождя. В ушах Мии по-прежнему звенело его признание – громче, чем буря, бушующая снаружи.
– Как твоя голова? – спросила она у Йоннена.
– Болит, – захныкал он.
– Все хорошо, милый. Я рядом. Когда всё – кровь…
– …Кровь – это всё, – пробормотал мальчик.
Мия крепко его обняла и поцеловала в лоб. Думая обо всем, что могло бы быть, обо всем, что могло произойти. Ее живот наполнялся ледяным страхом.
Такое незнакомое чувство. Кожу покалывало, желудок крутило. Уход не-кота будто открыл брешь в ее груди. Отломал кусочек от нее самой. Но его заменил поток гнева, и Мия крепко, отчаянно за него схватилась, словно утопающий за корягу. Позволив горькой, огненной злости наполнить ее до краев.
Красная Церковь сделала свою ставку, отправив пятерых лучших Клинков и опустошив тем самым часовню Галанте, чтобы убить ее.
Им не удалось. А теперь…
«А теперь, Богиня тому гребаный свидетель…»
Грядет расплата.
– Наив.
– ТАК БЫЛО НАПИСАНО КРОВЬЮ.
Они сгрудились у костра, все еще приходя в себя после «синкопы». Хладные Волнозор и Брин неподвижно лежали на каменном полу. В глазах оставшихся Соколов горело такое же пламя, что вспыхнуло в груди Мии.
– Кто, бездна ее побери, эта Наив? – требовательно спросил Мясник.
– Моя подруга, – ответила Мия. – Она Десница. Последовательница, которая служит Церкви в Тихой горе. Я спасла ей жизнь.
Мия вспомнила, как Наив стояла у изножья ее кровати, проводя ножом по ладони, и из пореза потекла кровь, забрызгивая пол.
«Она спасла Наив жизнь. Поэтому Наив перед ней в долгу. И, на глазах у Матери Ночи, клянется своей кровью».
– Так она может манипулировать кровью? – поинтересовался Сидоний.
– Нет, это Адонай, – ответила Эшлин, скривив губы. – Он и Мариэль колдуны. Мастера древней ашкахской магики и самые ебнутые на голову брат с сестрой, которых тебе когда-либо посчастливится встретить. – Она протянула руки к огню и согнула пальцы. – Этот ублюдок убил моего брата.
– ПОСЛЕ ТОГО, КАК ВЫ ПРЕДАЛИ КРАСНУЮ ЦЕРКОВЬ, – уточнил Трик.
– Если бы я хотела услышать говорящую жопу, то воспользовалась бы уборной, Трикки.