Услышь меня, Мать.
Услышь меня, Ная.
Эта плоть – твой пир.
Эта кровь – твое вино.
Но она промолчала. Алые руки и пустые глаза. Всадники разбежались в тревоге, их лошади испуганно ржали. Когда Мия закончила, из двадцати осталось восемь. Она шагнула с окровавленной лошади обратно на спину Юлия, ее лицо забрызгали багряные капли. Вытерев меч и спрятав его в ножны, Мия наблюдала, как солдаты в смятении отступают – больше половины их людей были убиты или ранены. Девушка взяла поводья и погнала верблюда быстрее. Опустила взгляд на свои руки – липкие и мокрые.
«Богиня, вот это сила…»
Мия посмотрела на небо цвета индиго, на тонкие завитки облаков. С уходом Саана жара начала спадать, и пот на ее коже постепенно подсыхал. Третий глаз Всевидящего оставался открытым, последнее солнце на небесах прожигало ей спину. Но так же неминуемо, как кружится мир, вскоре Саай уйдет на покой.
«И кем я тогда стану?»
От этих мыслей ее отвлек далекий звук рога и гром приближающихся копыт. Вытерев окровавленные руки о Юлия, Мия посмотрела на юг. Увидела, что всадники, поджав хвосты, вернулись к своему легиону. Но теперь, сквозь тускнеющую алую дымку, она видела приближение более крупного облака пыли. Достала липкими пальцами свою подзорную трубу из сумки и присмотрелась.
– Вот же ж херня, – выдохнула Мия.
Похоже, командиру Семнадцатого не понравилось, как она обошлась с его всадниками. Теперь с юга мчалась целая кавалерийская когорта – грузные всадники, облаченные в плотную железную и кожаную броню, с блестящими шлемами и высокими плюмажами. Каждый солдат был вооружен копьем, щитом, арбалетом и коротким мечом. На лошадях были чепраки из вареной кожи, их копыта поднимали за собой стену пыли.
Пять сотен человек.
Мия посмотрела на Черногранные горы, до которых по-прежнему оставалось три перемены пути. Оглянулась на приближающуюся клубящуюся пыль из-под двух тысяч копыт. С каждым вдохом они были все ближе. Ее поймали в открытой местности. Вокруг пустыня. Если она украдет лошадь одного из мертвых всадников, все ее вещи останутся с Юлием. Если попытается ускакать от них на верблюде, ее просто скосят, как пшеницу.
Юлий заревел, дрожа челюстями.
– Вот дерьмо, – пробормотала Мия.
Некуда бежать. Негде прятаться.
Кавалеристы Семнадцатого нагоняли Мию, и земля дрожала под копытами их лошадей. Гребни на их шлемах и длинные плащи были цвета лесной листвы. Их жеребцы были черными или ржаво-бурыми, защищенными плотными чепраками из вареной кожи. Отблески последнего солнца на их копьях напоминали вспышки молнии. Звук их копыт – гром.