– Это, кажется… очень дорого, – заметила сестра.
– Вы, кажется… очень спешите, – ухмыльнулся Клауд.
Монахиня посмотрела на своего высокого спутника. Еще сильнее поджала губы.
– Я дам вам две сотни сразу. Еще две сотни, когда мы доплывем до Ашкаха.
С улыбкой, которая обеспечила ему рождение четверых подтвержденных бастардов и Дочери знают, скольких еще неподтвержденных в придачу, Клауд Корлеоне приподнял треуголку и протянул сестре руку.
– Договорились.
На рукопожатие ответила ладонь покрупнее. Забрызганная чем-то черным, похожим на чернила, и принадлежавшая тому громиле. Хватка была такой сильной, что Клауд услышал, как хрустнули его костяшки. А еще от него веяло холодом, как из могилы.
– ДОГОВОРИЛИСЬ, – сказал он странным и глубоким, как океан, голосом.
Капитан высвободился из его хватки и размял пальцы.
– Как мне вас звать, сестра?
– Эшлин.
– А вас, брат? – он глянул на здоровенного ублюдка. – Трик, как я понял?
Тот просто кивнул; его лицо было скрыто капюшоном.
– У вас есть багаж? Я прикажу своим ребятам отнести…
– Все необходимое при нас, капитан, благодарю, – перебила сестра.
– Что ж, – вздохнул он, подхватывая увесистый мешочек. – Тогда прошу следовать за мной.
Они вышли из кабинета Атилия и Клауд повел их по людной набережной, чувствуя колебания в воздухе. Как минимум двадцать других кораблей готовились к отплытию в синюю даль, крики экипажей эхом разносились по гавани. После объявления Скаевы в городе царила странная атмосфера – люди радовались, что новый император держит ситуацию под контролем, и горевали из-за убийства кардинала. Клауд был совсем не против убраться ненадолго отсюда.
Они прибыли к «Кровавой Деве», покачивавшейся у причала. Глубокие воды Низов приобрели грязно-бурый оттенок под тремя горящими глазами Всевидящего. Корабль был быстрой трехмачтовой караккой с дубовым килем и кедровой палубой, окрашенной снаружи в теплый красновато-коричневый цвет. Носовая фигура изображала прекрасную обнаженную женщину с длинными рыжими волосами, умело уложенными так, чтобы сохранить ее целомудрие, – или прикрыть самые интересные места, это уж как посмотреть. Отделка и паруса были кроваво-алыми, отсюда и название корабля, и хоть Клауд владел этой красоткой больше семи лет, от ее вида у него по-прежнему захватывало дух. По правде говоря, он уже потерял счет всем тем женщинам, которых познал в своей жизни. Но ни одну из них он не любил так сильно, как свою «Деву».
– Ахой, парни, – сказал он, поднявшись по трапу.
– Ты привел с собой монашку! – радостно воскликнул Большой Джон.