— Всего-то пару дней взаперти пожить придется. Потерпи.
Я заметил, что Тоня, вырвавшись из Благовещенска стала меняться в лучшую сторону. Она все реже включала мод «богатая стерва» и чаще вела себя, как нормальный человек. Видимо, установленные в клане ограничения давили на нее, и она была рада оказаться вдали от заботливых родственников. Я лишь однажды встречавшийся с их Лидером, вполне девушку понимал.
Было еще одно наблюдение. Могу ошибаться, в сердечных делах я докой не был, но кажется, Вадим с Антониной неровно в сторону друг друга дышали. И воспринимали командировку в Новосибирск, как возможность побыть вместе. Я бы этому и вовсе внимания не придал, если бы не оговорка девушки, что они с Вадимом не кровные родственники. После этого их переглядки стали выглядеть понятнее. Несчастные, разлученные семьей влюбленные. Ми-ми-ми!
В принципе, не мое дело. Пусть хоть все время друг другом любуются, мне даже и легче — меньше внимания моей персоне. Охотник, циничная рожа, дальше пошел — предложил использовать предполагаемую связь Дипломата и Воина в своих целях. Усыпить бдительность примерным поведением и, в момент, когда они меньше всего будут ждать нападения, атаковать. Я даже обдумывать его предложения не стал — альтер эго стабильно желало помножить на ноль всех новусов в окружении. Но я его контролировал.
А вот старина Лях, замечая каждый раз многозначительные взгляды суперов впадал в меланхолию. Что-то щелкало у в груди и перед глазами появлялась Люся. Верная моя Скалли, погибшая на берегу Зеи от руки китайского Ликвидатора. Я торопливо прогонял из памяти образ гикнутой девчонки, ставшей, кто бы мог подумать, моим настоящим другом. Но желание убить какого-нибудь мутанта становилось только сильнее.
Наши кухонные разговоры были прерваны трелью дверного звонка. Тоня встала и пошла в прихожую, я последовал за ней.
— Здравствуйте, Родион Павлович! — голосом примерной восьмиклассницы прощебетала девушка, впуская внутрь пожилого мужчину. — Рада вас видеть!
— И я, дочка.
Наставник оказался невысоким, но очень коренастым мужичком лет эдак семидесяти. Живым и очень бодрым, но не как пенсионер из американской рекламы, а больше похожим на деревенского активиста. Который и в Кремль сходит, чтобы уточнить свой вопрос у президента, и местного буяна успокоит добрым словом и увесистой оплеухой. Аккуратно подстриженная седая борода, цепкие, с легкой безуминкой карие глаза, иронично сложенные губы. Ему только баяна не хватало для завершения образа. И самокрутки в углу рта.
Рука Мелехова потрепала Тоню по волосам совершенно отеческим жестом, хотя та была выше его сантиметров на тридцать.