Студенты ввалились к нему неожиданно, шумной толпой, напуская в теплые комнаты холоду. Встречая колючий хозяйский взгляд из-под лохматых бровей, встали смущенно у двери.
— Можно?
— Ну проходите, уж коли пришли, — бросил ворчливо старый художник. — Вот только обувь не забывайте снимать! — И оглянулся, словно за ним наблюдала супруга.
Второкурсники начали спешно сбрасывать разномастную обувь, сваливать в кучу тужурки, шапки, пальто.
Явились почти всем курсом, все, кто жил в Квашнине. Даже Средзинский пришел, не посчитав, вероятно, помехой тот случай, когда был застукан старым художником у него в огороде с полными яблок карманами.
— Проходите, рассаживайтесь.
Проходили, исподволь шаря глазами по степам с развешанными картинами и этюдами.
— Ну-с, так зачем же явились, о чем мы с вами поговорим?
Студенты неловко молчали.
— Что там, в училище, новенького?
Новостей особенных не было. Объединили учебные группы по талицкому искусству. Гапоненко восстановил Долякова, теперь курирует тот дипломников.
— Этюды-то пишете? Альбомы свои еще не забросили, а?
Этюды, конечно, пишут, а вот альбомы… Досекин уж редко их проверяет теперь.
— Мы ваши работы пришли посмотреть, — послышался чей-то голос.
— А вот они перед вами, смотрите! — старый художник рукой показал на стены.
— Нам гово’или ’ебята со ста’ших ку’сов, что у вас есть ’исунки Се’ова, а к’оме того, соб’ание ста’инных икон, — скользнув по хозяину дома плывущим уклончивым взглядом, проговорил Гошка Слипчук.
Да, есть, подтвердил художник. Рисунки достались ему от Алексея, старшего брата, преподававшего вместе с Серовым в московском Училище живописи. Иконы же он собирает для Павла, брата двоюродного.
— А вы сами Серова видали… живого? — задал вопрос Казаровский, уставив на старика выпуклые бараньи глаза.
— А как же, по-вашему, мог я его не видеть, когда у него учился?! Сначала в натурном классе, потом в мастерской.
— И Коровина тоже видали? — не унимался Митька.
— Коровиных было двое, оба художники и оба преподавали в Училище… Вас который интересует, Сергей или Константин?
— Ну, у которого этот… широкий мазок.
— Если «широкий», тогда Константин, — улыбнулся Норин. — Сергей, его старший брат, преподавал в головном классе, Константин же Коровин с Серовым вели мастерскую портрета.