— Чего она жаждет? — услышал Прошка сердитый голос. — Наш гимназический инспектор, например, жаждет повышения в чине.
— Стыдитесь! — закричал Пётр Белогорский. И Прошке тихо: — Ну как? Слышишь, стычки какие, а? А она? Уловил темперамент? Вот кто может зажечь, повести.
— Для пропаганды надо хотя бы набросок взглядов, программу применительно к русскому обществу, — требовал кто-то.
— Безусловно, необходима программа.
— Господа! Господа! — восклицала Кускова, беря с рояля тетрадку и вырывая страницы. — Господа! Давайте сочиним сообща, пусть это будет наше совместное. Мы с Прокоповичем думали Итак.
— Прежде всего надо заявить, что мы против всех и всяких революций!. — резко выступил чей-то бас.
— Разумеется. Но.
— Никаких «но». Мы за постепенное развитие общества. Революция — гибель.
— Постойте, господа! — ворвался подвизгивающий от возбуждения голос Петра Белогорского. — Я предлагаю.
Но его перебили. Кто-то произносил учёную речь об отчаянном положении русского рабочего класса. Кто-то убеждал, что образованному классу буржуазии история предназначила роль спасителя родины. Кто-то, перебивая, кричал:
— Агитировать рабочих к созданию партии — значит толкать в пропасть, в пропасть!
Все жалели рабочих. Были шум, беспорядок, споры, и Прошка ничего уже не мог понять, только то, что госпожа Кускова и гости беспокоятся за участь рабочих, но не совсем твёрдо знают, как надо рабочих спасать.
Господа! — возвысился голос Кусковой. — Начать следует с оценки рабочего движения Запада. Мы — лишь слабое повторение Запада.
— Надо начать с того, что революция не для России. России рано. Нам, русским социал-демократам, помалкивать надо про революцию, — басил, как в бочку, всё тот же неуступчивый бас.
— Нет, господа, главное и в первую очередь.
У Прошки сумбур стоял в голове. А на бумаге не получалось изложения взглядов. Было очень беспорядочно это собрание.
— Господа, — сказала наконец Кускова. — Оставим, господа. Я подумаю после. Оставим до следующей встречи.
Она бросила на рояль исписанные и перечёркнутые накрест странички. Все как будто с облегчением вздохнули.
— Верно, верно, нельзя с налёту. Такие вещи на ходу не делаются.
— Господа, к следующему разу я набросаю.
Кускова зажгла новую папироску и, пустив колечко, приблизилась к Прошке.
— Вы согласны, что рабочему в первую очередь, самую первую, надо досыта еды, жильё и культуру?
Конечно! Каждый скажет, что надо. Убедительно она говорит. Но про рабочую партию и революцию Прошка не мог сразу сказать своё мнение. Убедительно она говорит, а что-то в сознании Прошки смутно шевелится против.