— Мне Анну Ильиничну.
— Съехала сегодня с квартиры.
— Как — съехала? Куда?
Старуха строго поглядела на Прошку:
— Не знаю. Вероятно, домой. Комнаты сдаются с сегодняшнего дня.
— А-а, — сказал Прошка. — Прощайте.
И выбежал на улицу по своей привычке всегда спешить и лететь. Но куда? Значит, она не питерская. Значит, надо её искать на вокзале. Может, поезд ещё не ушёл. Поезда уходят из Питера поздно.
Прошка пошагал к Николаевскому вокзалу, откуда поезда идут на Москву. А может, ей не в Москву? Прошке не явились эти сомнения, и оттого он бодро шагал, а частью бежал — не было денег на конку. Всё нужнее было Прошке видеть Анну Ильиничну! Дело в том, что в его голове, незаметная для него, шла работа, и вдруг он понял: «Мне не нравится в кружке Кусковой. Не нравится? Почему? Не знаю. Что-то не то, что-то неверно. Если бы Анне Ильиничне не уезжать! Если бы такой человек был в кружке, как Анна Ильинична! Успеть бы с ней повидаться!»
На вокзале была суета, носильщики с бляхами тащили к поезду вещи, паровоз шумно фыркал, толчками пуская вверх белый пар, у подножек вагонов прощались. Прошка увидел Анну Ильиничну. Подскочил. И сразу заметил в ней перемену. Сразу у него дух упал, и он понёс что не надо:
— Анна Ильинична, я вашу фамилию знаю. В книжке прочёл. Ещё, что он вам родной брат.
— Зачем вы пришли? — оборвала Анна Ильинична. Коротко, сухо.
У Прошки похолодело в груди. Совсем не та — незнакомая, неласковая Анна Ильинична. А как презрительно сдвинулись брови, как всё в ней будто заперлось на замок, а он не мог сообразить, что так чуждо её изменило. Он не мог ничего ей сказать, всё забыл, что хотел ей сказать, и даже не понимал, зачем очутился здесь.
— С этого вокзала на Подольск уезжают, — сказал он.
— Мне пора, — ответила Анна Ильинична и торопливо пошла к вагону. Ушла, не кивнув.
Паровоз тонко свистнул. Скоро тронется поезд.
«Что это значит? Что это значит? — думала Анна Ильинична, войдя в купе и тихо сев в уголок у окна. — Зачем он прибежал? Намекнул о Воло… Зачем он сказал о Подольске? Что это значит?»
Она сидела в уголке с бесстрастным лицом, а кровь пугливо стучала в виски: «Зачем он прибежал? Что это значит?»
Поезд тронулся. Она украдкой поглядела в окно. Прошка стоял на платформе. Узкоплечий, с длинной шеей.
«Какие большие у него уши, мальчишеские», — заметила Анна Ильинична.
Было холодно. Дул резкий ветер. Прошка жался в своём коротком драповом пальтишке. Анна Ильинична успела увидеть его озябшие руки, которые он старался засунуть в узенькие обшлага рукавов. Вагон прокатил мимо. Громче, быстрее, громче, быстрее застучали колёса. Прошка теперь уже далеко, на платформе.