Паша смутилась, и Надежда Константиновна вся закраснелась от его слов и стала румяной, хорошенькой, ах, как Паша любила свою молодую хозяйку!
— Ты пишешь книгу, Володя, я негромкая сила, всего переписчица, — сказала Надежда Константиновна. И от застенчивости торопясь перевести разговор на другое, захлопала в ладоши: — За стол, товарищи! Пашенька, умница, ставь пельмени.
Все уселись за стол и без лишних проволочек принялись за пельмени, похваливая:
— Ай да Паша! Ай да стряпуха!
Пашу звали за стол, но она ни за что не соглашалась садиться, не до еды ей, какая еда! От переживаний она лишилась аппетита, да и бегать надо за добавкой на кухню, хлопот по горло!
Леопольд тоже отказывался, но его усадили.
— Этот товарищ интересуется вопросами социализма и уже порядочно знает, — сказал Владимир Ильич.
Леопольд чуть не подавился пельменем. Он любил слушать, ловить, замечать жизнь и речи в доме Ульяновых, но когда его самого замечали, стеснялся мучительно. Трудно представить, до чего он был самолюбив и застенчив с людьми, которых считал выше себя. Из самолюбия он прятался в тень. Где его смелый и заносчивый вид? Он не ответил Владимиру Ильичу, не подыскал слов для ответа, а гость взглянул на Леопольда внимательнее и вдруг узнал их с Пашей.
— Позвольте, ведь это вас мы нагнали у села? Вы были с ружьём, да, да, это были вы. Вы не туда показали ямщику дорогу. Почему?
Несколько секунд Леопольд сидел онемевший.
— Просто мы пошутили.
Вот так нашёлся, умник-разумник!
— Ой! — выскочило у Паши. Она зажала ладонью рот.
Владимир Ильич положил вилку и пристально на неё поглядел. На Леопольда. Ещё на неё. И ничего не сказал. Только доброта и задумчивость прошли по лицу.
«Ничего мимо не пропустит. Обо всём угадает. Ровно колдун», — подумала Паша.
— Гм! Хорошенькие шутки, — усмехнулся Сильвин.
Михаилу Александровичу Сильвину не терпелось вернуться к разговору. От Владимира Ильича он ждал ответа на все кипевшие в нём вопросы. Наши планы на будущее. Наша деятельность. Не вечно же ссылка! Что дальше? Как дальше?
Паша носила на кухню посуду, притащила самовар, расставила чашки для чаю, убегала, вбегала и слышала разговор хозяев с гостем урывками, а Леопольд весь ушёл в слух. Приличие требовало встать из-за стола, сказать хозяйкам спасибо. Но он словно к месту прирос. Разговор разгорался. Говорил Владимир Ильич.
— Именно сейчас, пока мы здесь как будто в бездействии, необходимо продумать каждый шаг, точно наметить путь, а когда время настанет, без колебаний приступить к выполнению плана. На многие годы. На многие, многие годы!