Дверь из комнаты Владимира Ильича распахнулась, он быстро появился на пороге.
— Получайте письмо Вы не с тяжёлым сердцем уезжаете, Михаил Александрович?
— Уезжаю с сердцем, полным счастья и безумных надежд! — пылко ответил Сильвин.
Владимир Ильич даже попятился.
— Что тут у вас? Тайна? Знаю, обожаете тайны. Но дудки! Давайте выкладывайте. Ну, ну, давайте, давайте!
Он обвёл всех выпытывающим взглядом, задержался на Леопольде.
— К Михаилу Александровичу скоро приедет невеста! — выпалил Леопольд неожиданно для себя самого.
Что началось!
— Браво, браво! Отлично, преотлично! — принялся поздравлять Владимир Ильич, хлопая Сильвина по плечу. — Ко всем нашим невесты приехали. Разве ваша хуже других, что оставит вас в одиночестве? Молодец, умница! Милостивый государь, что же вы такую важную новость под конец берегли?
— Как я вам благодарен! — с чувством сказал Сильвин.
Теперь он знал, это решилось. Вчера еще было неизвестно, а сегодня решилось, твёрдо решилось оттого, что они помогли и подсказали ему, его друзья и товарищи. Один он ещё колебался бы, рассуждал бы и взвешивал: как ей будет, да не жертва ли это с её стороны? А хоть бы и так? Что за любовь, когда боится жертв?
— Всему вашему дому спасибо, Владимир Ильич! И тебе!
Он обнял Леопольда; у того косточки хрустнули — так от избытка чувств его обнял Сильвин.
С улицы долетел колокольчик. Дуга с розовой розой под окном напомнила о необходимой дороге.
Елизавета Васильевна распорядилась перед отъездом присесть. Сели. Леопольд и Паша рядышком на пороге. Женька положила морду Владимиру Ильичу на колени. Он почесал её за ухом. Женька благодарно стукнула об пол хвостом.
— Когда ваша невеста соберётся сюда, попросите, пожалуйста, чтобы, елико возможно, заехала к нашим, — сказал Владимир Ильич.
— Непременно, Владимир Ильич!
«Они уже говорят о её приезде, как о деле решённом», — удивлённо и радостно подумал Сильвин.
Ну, можно вставать. Стали прощаться, что-то приветливо и сумбурно наказывать Сильвину, и он им:
— Не унывайте, не болейте. Устраивайтесь. Желаю удачно закончить книгу, Владимир Ильич!
И на крыльце все прощались:
— До свиданья. Хорошо у вас, по-семейному.
— А вы торопите невесту, и у вас по-семейному будет. Пишите, как там, в Ермаковском!
— Ступайте, ступайте в дом. Простудитесь! До свидания.
Женщины ушли, смотрели в окно. Улыбались, кивали, махали, как всё всегда при отъездах. Владимир Ильич, накинув шубу на плечи, стоял на крыльце.
— Дом-то какой у вас, Владимир Ильич. Вчера вечером второпях не заметил.
Сильвин занёс ногу в кибитку, но не садился, с любопытством разглядывая дом. Что-то в этом доме отличное, особинка какая-то, поэтический штрих. Два точёных столба как колонны поддерживают крышу крыльца. У крыльца нет перил, три длинных ступени. И всё. А среди всех — дом особенный.