— Упс, — говорит Дрюня упавшим голосом и роняет гардины. — Это Гришка. Ну, сейчас начнется…
Брутальный Гришка не утруждает себя звонком в дверь, а просто грохает по створке кулаком.
— Я сам открою, — предупреждает меня Дрюня, соскакивая с табуретки. — Ты лучше ему под ноги не попадайся. Он явно за Риткой приехал. Так и знал я, что она ему звонит…
Он открывает дверь, и гость немедленно заполняет собой все пространство нашей немаленькой прихожей.
— Где эта сучка? — спрашивает он неожиданно приятным баритоном. — Я ей башку оторву. А ее хахаля за яйца подвешу.
— Гриш, привет, — поспешно говорит Дрюня, пытаясь преградить путь вошедшему. У него это, к сожалению, не получается. Росту они почти одинакового, но Гриша тяжелее килограммов на сто.
— Кому Гриша, а кому Григорий Львович, — сообщает он сквозь зубы и легким толчком убирает со своего пути хлипкую преграду. — Отвали, обмылок.
От этого толчка Дрюня спиной вперед влетает в кухню и приземляется на прилавок. Гость широким шагом идет за ним. Сердце у меня падает. Нэнси с Иваном уединились на своей половине и явно ничего не слышали, а Грета, наверное, по обыкновению, воркует с Тошкой на заднем дворе.
Я поспешно иду вслед за нашим невежливым гостем. Так и есть. Парочка дышит свежим воздухом. Мой мальчик совсем рехнулся и сегодня утром повесил на ветку старого вяза качели для своей Гретхен. И теперь она кокетливо покачивается, болтая точеными ножками, а он стоит рядом и придерживает веревку, чтобы детка, не дай Бог, не упала и не расшиблась.
Дрюня, прихрамывая, выскакивает из кухни, с явным намерением предупредить голубков. Но уже поздно. Григорий Львович, не тратя лишних слов, в два шага достигает качелей и небрежно отмахивает левой рукой по фарфоровому личику Греты, (которая от этого почти ласкового удара слетает в траву), а правой, сжатой в кулак, бьет Тошку в челюсть. Я вижу, как Тошкина голова, мотнувшись, откидывается назад и вбок, но он не падает, а, мгновенно собравшись, отпрыгивает в сторону, точно кот, и, сплюнув кровь, принимает боевую стойку.
— Осторожно, Гришенька! — пронзительно кричит Грета, сидя на земле. — Он Джи-Ай!..
— Да хоть джедай! — лаконично отвечает Гришенька. — Против лома нет приема.
Он картинно откидывает полу куртки и жестом опытного бойца достает короткий обрез.
— Гри… — начинает Дрюня беспомощно и сразу умолкает.
Мгновенная тишина повисает в саду. Тошка стоит под дулом, опустив руки. Звуки с улицы, отдаленный лай собаки, чириканье птиц — все исчезает. В тишине раздается только поскрипывание качелей. Я смотрю на них, но вижу висящее вниз головой тело молодого индейца с черно-красной дырой в груди.