— Тошка, пошли, умоешься, — Иван берет друга за локоть, и тот идет за ним, точно зомби, размеренно переставляя ноги. Его разбитое лицо ничего не выражает.
Я по-прежнему стою на крыльце. За последнее время я привыкла, что мой мальчик, зачарованный своей Гретхен, не замечает меня в упор. Но он неожиданно останавливается, и на его бесстрастном лице что-то мелькает.
— Вера?.. — говорит он медленно. — Вера…
Я молча протягиваю руку и стираю кровь с его подбородка.
— Я так устал, Вера, — шепчет он почти неслышно. — Я очень хочу спать. Пойдем ляжем?..
Он берет меня за руку.
Я смотрю только на него, но все равно вижу отчаянье на веснушчатом лице Дрюни, бесконечное изумление в глазах Ивана. Нэнси стоит посреди кухни, в недоумении приоткрыв рот.
— Вер, да ты чего?.. — начинает она нерешительно и сразу умолкает.
Мы проходим мимо нее и поднимаемся по лестнице наверх, в нашу спальню. Я не хочу туда, я не могу видеть эту постель, но мой мальчик, кажется, ничего не замечает. Похоже, он уже спит на ходу, запинаясь при каждом шаге. В спальне он валится на кровать и засыпает, не донеся головы до подушки. Но мою руку не выпускает даже во сне.
— Это же Ритка меня к вам потащила, — в голосе Дрюни звучит неподдельное раскаяние.
За окном сумерки, мы сидим на кухне и пьем вино. Тошка спит наверху.
— Я пообещал не говорить… откуда ж я знал.
Дрюня окунает длинный нос в бокал с вином, пряча от нас глаза.
— Она еще в позапрошлом году спуталась с какой-то сектой… я, мол, крутая сатанистка, и любого мужика выверну наизнанку и опять сверну. А однажды, где-то с месяц назад, мы с ней как-то вечером сдолбили по косячку, и она спрашивает так небрежно: я, мол, слышала, что у тебя двоюродная сестра живет в Филадельфии? Может, — говорит, — смотаемся к ней в гости на недельку? Я говорю: а чего это тебя в Филу тянет? Ты же говорила, что там скука смертная! Она так засмеялась загадочно и говорит: Гришаня, мол, просил. Только ты не рассказывай сестричке, что это была моя идея… Ну, я и пообещал, что не расскажу.
Он виновато морщится.
— Вообще-то, я не думал, что до стрельбы дойдет. Я думал, она просто развлекается. Извини, Вера, что я тебе не сказал. Я ведь это дело сто раз наблюдал — как-то она делает так, что мужик… ну… всех забывает. Вообще всех. Жену, детей. Никого не замечает. Как обкуренный. Я думал, она просто так… резвится, как обычно. Я не знал, что ей что-то конкретно от твоего Тошки нужно.
— Я тебя убью, братик! — говорит Нэнси сурово. — Ты что, блин, совсем дурной? Ведь, если бы этот Гришаня не промазал…